Освобождение Вены: роман-хроника
Шрифт:
— Заявка дана, и не одна, но заявки-то не стреляют.
— А какое положение у зенитчиков?
— Это их нужно спросить. По-моему, у зенитного дивизиона снарядов достаточно.
Пришел начальник штаба дивизии полковник Логвинчук с начальником разведки.
— Проверял готовность да увязывал в полках взаимодействие пехоты с танками, — сообщил он.
— О том майор-танкист уже доложил, — сказал комдив. — А как вы смотрите, Аркадий Климентьевич, если завтра использовать зенитные орудия для стрельбы по наземным целям?
— Есть резон,
— А мы его спрашивать не будем. В общем, предупредите командира зенитного дивизиона, чтобы к этому был готов.
Начальник разведки доложил: по документам убитых гитлеровцев установлено, что против дивизии обороняются части 3-й немецкой дивизии СС «Мертвая голова».
— Это той самой, что были у Балатона?
— Совершенно верно.
— Не добили там, так добьем здесь.
Проводив последнего посетителя, Блажевич взглянул на часы: шел двенадцатый час. Спросил адъютанта Голованова:
— Ты, Павел, ужинал?
— Вас жду. Все давно остыло.
— Скажи, чтоб принесли на двоих. Небось голоден, как и я?
Встреча с командующим была еще свежа у генерала в памяти.
— А каков маршал! — вспоминал с восхищением. — Ты раньше никогда его не встречал?
— Нет. Впервые увидел. Но вот и у меня и других офицеров возникло недоумение: почему он, заслуженный полководец, участник Сталинградской битвы, освободитель Донбасса и Крыма, Румынии и Венгрии, а теперь еще и Австрии, не Герой? Неужто не заслужил?
Лицо генерала изменилось.
— Таким вопросом, Павел, не стоит задаваться. Могут неправильно тебя понять. Достоинства каждого оценивают в Москве. Сталин знает кого награждать.
— Если бы это было так!
— Ты это к чему?
— К тому, товарищ генерал, что за Свирь, где я форсировал реку одним из первых, вел за собой батальон и был представлен к ордену, получил солдатскую медаль «За отвагу». А те, кто были далеко от реки, отхватили ордена.
Еще до рассвета юркий «Виллис» и радийная машина, где находились рации, выбрались на высоту Медау-хоф, где был наблюдательный пункт комдива. С него как на ладони виднелся Берндорф, долина с бархатной зеленью склонов, серая лента дороги, идущая к Пернитцу и далее.
Вместе с генералом приехал подполковник Пахолкин — начальник оперативного отделения штаба дивизии, адъютант Голованов, лейтенант из комендантского взвода с группой солдат охраны и два сапера.
«Виллис» и автомобиль оставили в недалеком укрытии, а на месте наблюдения установили небольшой походный стол и такой же походный стульчик. Тут же капитан Голованов поставил треногу с буссолью, на стол выложил мощный цейсовский бинокль, с которым генерал не расставался. На столе расположили переговорное устройство, с помощью которого генерал мог говорить с командирами полков и даже батальонов.
— Сколько осталось до начала артподготовки? — спросил Блажевич Пахолкина.
— Полчаса, товарищ генерал. Артиллерия в полной готовности — так доложил командующий артиллерией.
— А как полки?
— И они в готовности. Доклад от 297-го полка принял от самого Бондаренко, а за 300-й полк доловил начальник штаба Переверзев.
В назначенное время артиллерия дивизии и полков ударила всей мощью по обороне противника, расположенной по склонам и замыкающей вход в долину. Орудия и минометы поражали разведанные ранее опорные пункты эсэсовцев, огневые позиции их артиллерии, били по дальнему селению Поттенштайн, где был запасной оборонительный рубеж и находились резервы.
Но противник не молчал, отстреливался, даже стрелял из шестиствольных минометов, по-ослиному ревевших при запуске мин.
Бросившиеся в атаку вслед за танками наши гвардейские цепи залегли на полпути, не пошли дальше и танки. Отстреливаясь, они стали медленно отползать в укрытия, один из них задымил.
Генерал Блажевич наблюдал происходящее с застывшим лицом, повторяя неслышно:
— Не удалась… Не удалась… — Обернувшись, протянул адъютанту бинокль и поспешил к треноге буссоли.
Он понимал, что первая схватка с врагом была неудачной, ее выиграл противник. Теперь предстоит вторая атака, и ее нужно готовить.
— Пахолкин, — позвал подполковника. — Запросите командиров полков, почему сорвалась атака.
Сам же разглядывал в зрительную стереотрубу вражеские позиции, пытаясь найти в них причину неудачи.
Внимание привлекла малозаметная площадка у поросшей зеленью скалы. У ее подножия был оборудован окопчик, который занимал эсэсовский солдат с ручным пулеметом «МГ». У эсэсовца был бинокль, в который он то и дело осматривал наши позиции, а потом обстреливал их очередями.
Когда же вблизи от него взрывались наши мины, он убегал за скалу и пережидал там артналет.
— Голованов! — позвал генерал. — Посмотри-ка за этим наглецом и запомни место. Как выбьем немцев, изучим позицию.
Все попытки сбить противника с занимаемого рубежа и прорваться в долину были безуспешными. Занимая позиции на склонах высот, немцы стреляли по нашим цепям сверху. Скалы и каменные осыпи служили им надежной защитой.
Грохот боя отзывался в горах многократным эхом. Казалось, в недрах Альп неистово клокотала магма, пытаясь вырваться наружу.
В сдержанном волнении генерал вышагивал, не выпуская из рук бинокль, и то и дело осматривал в него позицию врага.
Неожиданно он шагнул к столу, раскрыл на нем карту. Затем крикнул:
— Голованов! Срочно вызвать сюда капитана Менжелеева! Зенитчикам готовиться к смене огневых позиций!
Подозвав подполковника Пахолкина, комдив стал указывать ему что-то на карте.
Командир зенитно-артиллерийского дивизиона капитан Менжелеев не замедлил с прибытием. Он доложил, что в дивизионе имеется десять малозенитных скорострельных орудий. Выпуская очередь из пяти осколочных снарядов, они смогут нанести поражение противнику на значительной площади.