Освобожденный Иерусалим

Тассо Торквато

34

За узкой дверью – лестница; ступениЛишь частью сохранились; слабый светИдет через отдушину. Поднявшись,Исмен с султаном входят в помещенье,И роскошью и светом залитое.Там Аладин со скипетром в руке,С алмазом на тюрбане восседает,И мрачен взор его от думы скорбной.

35

За облаком незримый, СулейманТоржественное видит заседаньеИ слышит, как властитель удрученныйС престола держит речь: «Друзья моиИ слуги верноподданные! ДеньИстекший был для нас днем злополучий;Рассеялись

все наши упованья,И остается нам один Египет.

36

Но помощь далека еще от нас,Опасность же у самого порога!Я вас созвал сегодня, чтоб советовПослушать ваших». Так сказал, и ропотГлухой вокруг престола раздается,Подобно шуму ветра в чаще леса.В сиянье бранной доблести АргантТогда встает и требует вниманья.

37

«Зачем, великодушный государь,Испытываешь ты отвагу нашу?Что есть, то есть; но, говорю я, будемНадеяться лишь на самих себя.Для мужества нет страшного на свете,И им-то мы должны вооружиться;Лишь на него положимся: дороже,Чем стоит жизнь, ценить себя не будем.

38

Отчаиваться в помощи ЕгиптаНе смею я; иначе б усомнилсяЯ в слове господина моего,А это было б тяжким преступленьем.Но в некоторых воинах твоихЯ доблести хотел бы видеть больше;Хотел бы, чтоб они, стремясь к победе,Опасности в лицо смотрели прямо».

39

Аргант на том кончает. УбеждатьДругих ему не позволяет гордость.Оркан его сменяет, выделяясьВеличием и властностью осанки.Потомок знатных предков, в битвах славуОн ранее стяжал, но, привязавшисьК красавице жене и детям, скороСтал, неженка, лишь мужем и отцом.

40

И говорит: «Не в силах, государь,Я осуждать ту гордость, что, возникнувИз храбрости, здесь вылилась в словахНе в меру уж заносчивых, быть может.Аргант перед тобою и советом,Бесспорно, проявил избыток пыла;Но он в речах, как и в делах, отважен,И в этом оправдание его.

41

Тебе же, повелитель мой, чья мудростьОт опыта и возраста созрела,Тебе нетрудно будет удержатьУж чересчур заносчивое рвенье,С опасностью наличной соразмеритьДалекую надежду и увидеть,На что способен враг и каковаНа деле прочность нашего оплота.

42

Искусством и природою равноНаш город защищен; но христианеЕму грозят во всеоружье бранном.Что нам судьба готовит, я не знаю;Скорее к страху склонный, чем к надежде,Случайностей возможных я боюсь:Меня пугают длительность осадыИ голода неотвратимый ужас.

43

И стад, и всех припасов, что вчераТак счастливо достались нам в то время,Как недруг упивался нашей кровью,Для населенья хватит ненадолго.Напрасно египтянин, верный слову,В назначенный им день придет на помощь:Оружие его не защититНас от невзгод и бедствий неминучих.

44

Что будет, если помощь опоздает?Но пусть придет она и раньше даже:Не вижу я перед собой победыИ с ней освобожденного

Солима.Придется нам сражаться с тем ГотфридомИ с воинами теми, что не разРассеивали по полю и турок,И персов, и арабов, и сирийцев.

45

Их знаешь хорошо и ты, АргантВеликодушный, ты, что поле битвыИм часто уступал, ты, что спасалсяОт них лишь бегством. Знает такжеКлоринда их, как знаю я и сам.Терпели все от них мы в равной мере,И никого я здесь не обвиняю:По силам проявил отвагу каждый.

46

Я это говорю, хотя АргантИ мечет негодующие взгляды,Суля мне смерть; неотвратимый рокВедет неверных к цели неизменной:Потока уж ничто не остановит.Лишь рвеньем верноподданного яИ к родине любовью побуждаем:Свидетелем пусть Небо мне в том будет.

47

Властитель мудрый, ты сумел и мираДобиться, и престол свой сохранить!Султан же непокорный, может статься,Теперь уж мертв иль стонет в рабских узах.Изгнанником, быть может, беглецомВлачит вдали он свой плачевный жребий;А мог бы он сберечь ценою даниХоть часть своих утраченных владений».

48

Так речью изворотливой ОрканИскусно прикрывал свои советы:Не смел он прямо высказать, что надоПросить смиренно мира у врагов.Султан в негодованье от обидыСебя уж больше сдерживать не в силах.«Потерпишь ли, – Исмен ему тогда, —Чтоб трус тебя и дальше так бесчестил?» —

49

«Ах, почему, – султан в ответ, – не властенЯ это покрывало отстранить!Горю я весь и гневом и досадой!»Едва сказать он это успевает,Как облако, внезапно разорвавшись,Бесследно тает в воздухе. ОтвагойИ гордостью сияющий султанЯвляется, как призрак, с восклицаньем:

50

«Вот он, султан! Вот он, беглец трусливый!Тому, кем оскорблен я, этот мечСумеет доказать, что он-то первыйИ трус, и клеветник еще к тому же!Беглец трусливый! Кто же вражьей кровиРучьи на землю пролил? Кто усеялТелами всю равнину? Кто лишилсяВсех воинов? Беглец трусливый я!..

51

Коль этот трус иль трус ему подобный,И вере и отечеству изменник,О мире гнусном смеет говорить,Дозволь мне с ним покончить, повелитель.В овчарне уживется с волком агнец,Голубку со змеей в гнезде увидятСкорей, чем христиан и мусульманСоединит под этим небом дружба».

52

Пока он говорит, мечом все времяЕго рука с угрозой потрясает;И вид его ужасный, и словаПриводят весь совет в оцепененье.Поостудив свой гнев и к АладинуПриблизившись, боец ретивый молвит:«Да возродится снова, государь,В тебе надежда; Сулейман с тобою».

53

На это восклицает Аладин:«О благородный друг, с каким восторгомТебя я обнимаю! Все утратыЗабыты мной, исчезли все тревоги.Коль Небо снизойдет к молитвам нашим,Ты сможешь и мою упрочить власть,И возвратить свою одним ударом».И к сердцу прижимает он султана.