От альфы до омеги
Шрифт:
— Часто вы тут бываете? — спросила она на ходу у Ликвидатора.
— Обычно я стараюсь затеряться в других местах, — отозвался он.
— Например?
— В воздухе.
— Я бы не отказалась посмотреть на ваш дисколет, — протянула Ирис. — Никогда не летала.
— Я тоже не отказался на него посмотреть, — буркнул Ликвидатор.
— Вы выкинули свое удостоверение, — напомнила Ирис. — Как вы теперь попадете в свой отдел?
— Одного его мало. Нужна ключ-карта от ангаров, а вот его у
— Но искать ту аномалию вы все равно собираетесь?
— Да.
Ирис ощутила новую перемену в настроении Ликвидатора. Вот где пряталась та сама загвоздка, которую она почувствовала с самого начала. То, что Ликвидатор утаивал или, вернее, то, о чем сам не хотел думать. Он и сам не знал, как попадет за пределы Эмпориума. Не знал... или у него все-таки был план, но отчаянный и неблагонадежный?
— Зачем это вам? Зачем вам эта аномалия? — спросила она. — Почему вы так хотите ее найти?
Ликвидатор сбросил шаг и, не оборачиваясь, ответил:
— Ты же сама сказала. Чтобы быть нужным.
— Вас это рассердило.
— На правду не обижаются.
Ирис прикусила губу, но Ликвидатор обернулся, и в его глазах играли смешинки.
— Это моя работа, дурочка. Моя стихия. Я же тебе сказал: я живу в небе. Сначала я хотел просто летать. А потом понял, что лучше всего у меня это получится в Ликвидации. Вот так и сложилось.
Он помолчал, а потом на ходу отвернулся, и голос его зазвучал глуше:
— Ликвидация — моя жизнь. Это все, что я умею. И умею лучше других. Я должен найти эту бродячую аномалию… Квинт просто не хочет бояться. Бояться, что аномалии еще есть, и притом вот такие — непредсказуемые, неизученные. Он даже думать о новом Возмущении не может. Он хочет прятаться за бумажными кипами в своем тепленьком кабинетике. Попивать кофе со сливками, складывать пасьянсы, прогуливаться после обеда вокруг конторы… У него вся жизнь расписана. Он даже в туалет ходит по часам. А у аномалий и Возмущений расписаний нет. Они просто случаются. Обрушиваются, когда не ждешь. Они не вписываются в его жизнь. Но все это чушь собачья. Вот так вот никакое Возмущение не остановишь.
Ирис подождала, пока он переведет дух. Зеленые ветви хлестали ее по рукам, но она не замечала. Солнечные пятна бежали по земле, выскакивая из-под заслоняющих небо листьев.
— А почему вы так уверены, что скоро случится Возмущение?
Ирис вдруг вспомнила слова веснушчатой девчонки в Центре. Она тоже об этом говорила.
— Людей кормят сказками, — пробормотал Ликвидатор. — Это удобно. Спокойный народ — довольный народ. Ни к чему лишние страхи. Аномалий в городе и вправду почти не осталось. Но отворачиваться от того, что за его пределами, нельзя.
— Так почему же вы думаете... — не поняла Ирис.
Ликвидатор
— Потому что я охочусь за аномалиями всю жизнь. И сейчас, эта ходячая аномалия — думаешь, она просто так появилась? Побродит и рассеется себе как ночная прохлада? Что Квинт, что Сенат — они за город не выбираются. Они просто читают то, что докладывают им такие, как я. Но одно дело прочитать на бумаге, а совсем другое — увидеть своими глазами. Они разучились бояться, а я — нет.
— Так вы их боитесь?
— Я человек. Бояться для человека естественно. Страх — это природный барьер. Без него мы бы все попрыгали с крыш, наделали бы таких глупостей, что во век не оберешься. Понимаешь?
Ирис наклонила голову. Она не знала, что такое настоящий страх — вместо него у Ирис стояли системы-регуляторы. Без них она бы, наверное, и вправду наломала дров. Или все то, что она делает сейчас и есть то самое опасное бесстрашие? Она ведь сделала невозможное — сбежала из Центра. А теперь ей помогает человек... Или это она ему?.. Нет, они помогают друг другу. И такого она еще никогда не делала.
Они замолчали.
Ирис шагала в высокой траве, разводила руками длинные стебли и вдыхала ароматный привкус нагретой смолы. Ботанический сад превратился не просто в лес: теперь это были самые настоящие джунгли, и после узеньких, пропахших помоями улиц или некрашеных подвальных стен деревья вокруг казались такими чистыми, дикими и свободными, что хотелось одного: остаться здесь и никуда не бежать...
— Как вы собираетесь выбраться из города?
— Выберусь. Мы выберемся, — Ликвидатор снова обернулся. — Ты ведь мне поможешь?
— А вы мне?
Ликвидатор с долю мгновения окидывал ее взглядом, а потом кивнул:
— Нам же по пути, верно?
— Только...
Ирис замолчала, и Ликвидатор посерьезнел.
— Только что?
— Не пытайтесь меня заставить. Не держите силой. Иначе мне придется уйти. Такая программа.
— Самозащита, — понимающе повел плечом Ликвидатор.
— Есть простые слова... «Пожалуйста», например, — сказала она.
— Или «спасибо», — сощурился он, и в глазах его снова заиграли искорки.
Такие странные, словно у кого-то украденные — они не подходили ни к морщинкам вокруг глаз и между бровями, ни к неопрятной, равнодушной бороде. Как будто в глазах затаился другой человек, давно позабытый, а снаружи — только маска, толстая шкура, защитная броня.
— Ладно, хватит этих разговоров, — Ликвидатор отвернулся. — Давно я так долго ни с кем не разговаривал... Да еще и по душам!.. Сам себе не верю — болтаю с железкой.
Ирис нахмурилась, но Ликвидатор, даже не оборачиваясь, тут же поправил себя: