От альфы до омеги
Шрифт:
Сухие деревья стояли черными тенями-скелетами. Сквозь них виднелись фронтоны крупных, когда-то красивых домов. Потеряв краски, они сливались единой бурой массой спрессованной пыли, но даже под ней виднелись очертания колонн, портиков, увитых лиственными узорами арок. В этот раз аномалия выбрала просторный, зажиточный район — есть где развернуться, тут не придется жаться в узких переулках, опасаясь задеть плечом лишний камень.
Рикгард вытащил сканер и двинулся за сигналом. Девчонка шагнула за ним, во все глаза рассматривая площадь. Пыльные Города были зажаты
Сканер провел между домами, и сигнал перескочил на сорок четвертую частоту. Они вышли на длинную, влажно блестящую в лунном свете площадку, которая раскинулась мощеным полем перед нескладным, аляповатым куполом когда-то модной постройки. Здание было огромным и вставало меж улиц кривым горбом.
— Если в пыль превратилось все, к чему прикасалась кожа человека... — начала задумчиво девчонка. — А как же эти высокие стены? Крыши? Неужели люди прикасались к каждой черепице, к каждому миллиметру этих стен? Звучит как-то... Странно.
Не отрывая взгляда от экранчика своего сканера, Рикгард отозвался:
— Я бы тебя сводил в научный отдел, но момент для вопросов ты, как обычно, выбрала неудачный. Насколько я это понимаю — очень по-дилетантски, конечно — во время третьего Возмущения агенты оседали на предметах пленкой. Так что укрыло даже те участки, которые оказались рядом и виноваты не были.
— А люди? — вдруг вспомнила девчонка. — Насколько быстро это все произошло?
— За сутки, наверное, — пожал плечами Рикгард. — Да, ты ходишь по чужим костям. Вернее, костей здесь уже не осталось. Видно, человеческие тела оказались не такими плотными, как каменные постройки, и рассыпались сразу.
— Звучит жутковато.
— Ты же не умеешь бояться.
— А вы умеете. И не боитесь.
— Зачем? Все это прошлое.
— А у вас нет такого чувства... — девчонка заколебалась. — Когда вы смотрите на это все, — она обвела рукой застывшие постройки, — у вас не тянет вот здесь? — она приложила ладонь к ребрам. — Когда я думаю о прошлом и о том, что его больше нет... И вижу вот эти все остатки прошлого... У меня внутри тянет.
— Тянет? — Рикгард сощурился.
— Ну, как будто падаешь в пропасть и уже ни за что не ухватиться...
— Ты же говоришь, что ничего не чувствуешь, — напомнил он.
Девчонка смешалась.
— Не чувствую. Но все равно тянет.
Она смотрела в слепые окна с тоской. Рикгард поморщился.
— Как будто чего-то не хватает. Какого-то знания. Я ведь в вашей истории почти ничего не смыслю. Наверное, дело в этом. Программы осознают пробелы и требуют их заполнять... — неуверенно предположила она.
— Подожди-ка, — прервал ее Рикгард.
Писк сканера стал выше и громче, будто нитка натянулась, истончилась, готовая вот-вот лопнуть.
— Сейчас пропадет, — сказал Рикгард, и в ту же
В ушах звенело. Девчонка сделала несколько шагов вперед, по залитой лунным светом каменной площадке.
— Помехи становятся сильнее, — она указала вперед, на уродливый горб гигантского строения. — Она там.
— Тогда идем.
Они пересекли площадку в молчании. Было так тихо, что кровь стучала в ушах барабанами. Здание возвышалось над ними бурой горой, заслоняя луну.
— Внутри, — кивнула девчонка. — Нам надо войти.
Перед ними темным чревом зияла дверь, распахнутая много десятков лет назад. Закрыть ее больше никому не пришлось, и она висела, отведенная в сторону, черной бестолковой плитой. По сторонам проема темнели огромные пластины стекол, которые покрывала неровная паутина бурой накипи.
— Внутрь? — уточнил Рикгард.
Девчонка кивнула, и он выругался.
— Вот уж чего я хотел избежать... — сквозь зубы пробормотал он. — Ну хорошо. Тогда слушай. Двигаемся друг за другом. Медленно. Очень медленно. Следи за руками. Любое прикосновение к этим стенам обрушит на нас тонны пыли. Не уверен, что тонна пыли легче, чем тонна камней.
Девчонка улыбнулась.
— Я уже поняла. Главное — не касаться стен.
Рикгард выдохнул.
— Ну, тогда пошли.
И он шагнул в черный проем.
Внутри было сумрачно и затхло, будто в паучьей норе. Холл заливало лунным светом, который неровными пятнами сочился сквозь затемненные стекла. Пружинистый пол когда-то покрывала плитка, и пыль прочерчивали поперечные борозды, отмечая границы каждой пластины.
— Не пыли, — прошептал Рикгард. — Старайся идти мягче.
Он указал на облачка пыли, которые вздымались из-под ее подошв. Девчонка кивнула.
Они обошли стойку, которая тянулась вдоль стены. На столешнице громоздились бурые горы. Когда-то это были кипы бумаг и буклетов, ручки, электронные аппараты, теперь все это застыло в плохо узнаваемые пыльные сгустки, словно заклятьем колдуна превращенные в камень. За стойкой тянулась вереница стульев; у некоторых осыпались спинки, на месте других лежали горы пыли. Рикгард вдруг ясно представил, о чем думает сейчас девчонка: где были люди, когда все это случилось? Не смешался ли человеческий прах с пылью, в которую превратились те самые сиденья, на месте которых теперь пустоты? Он мотнул головой, гоня призраки прошлого. Бояться в пыльных городах нечего. Разве что собственной фантазии.
— Здесь не бывает дождей? — вдруг тихо спросила девчонка.
Они вышли к ряду мутных стеклянных дверей, и все они были крепко заперты. Вернее, замков на них, может быть, никогда и не стояло, но сейчас пройти через них было не проще, чем через минное поле.
— Не бывает, — отозвался Рикгард. — Последствия Возмущений. Тоже в каком-то смысле аномалия, но Эмпориуму она не угрожает, так что Ликвидацию это никогда не волновало.
— И таких городов много... — завороженно прошептала девчонка, всматриваясь в забранное пыльной вязью дверное стекло — вернее, то, что когда-то им было.