От Аустерлица до Парижа. Дорогами поражений и побед
Шрифт:
При отходе 1-й армии из Дрисского лагеря в его районе был оставлен 25-тысячный отряд гр. Витгенштейна для прикрытия Петербургского направления.
Вместе с тем на него возлагалась оборона Риги от стоявших на Двине корпусов Макдональда и Удино, а затем и от подошедшего корпуса Сен-Сира.
3 августа князь Репнин с отрядом в составе сводно-кирасирского полка, двух батальонов пехоты и двух орудий был послан к г. Диена для уничтожения моста. Отбросив неприятеля за Двину, Репнин переправил вплавь сводно-кирасирский полк, который и занял город, уничтожив мост и имевшиеся там склады оружия.
Сен-Сир, сменивший раненого в предыдущих боях Удино, решил атаковать Витгенштейна на следующий день. Ввиду сильного утомления своих войск атаку он назначил на 5 часов вечера, и ровно в назначенное время раздался одиночный выстрел, а за ним залп из 60-пушечной батареи. Подготовка и само выполнение операции были для войск гр. Витгенштейна до того неожиданны, что сам начальник отряда едва успел вскочить на лошадь, когда французская пехота ворвалась в помещение штаба. Центр нашего расположения был прорван. Застигнутая на биваках, наша пехота сбилась в отдельные кучки и, отбиваясь на все стороны, медленно отступала.
«Такая неожиданная атака не внесла никакого беспорядка в русские ряды. Они схватились за оружие и сражались доблестно, — так пишет в своих воспоминаниях участник боя французский генерал барон Марбо. — Но на войне, — продолжает он, — неожиданное событие, зачастую меняет всю обстановку и положение вещей». И таким неожиданным случаем 6 августа, под Полоцком, явилась атака кавалергардского и конногвардейского эскадронов, под командованием полковника Протасова.
Отступающая русская пехота наткнулась в тылу нашего лагеря на эскадрон 2-й кавалергардов, бывший в тот день под командой штабс-ротмистра Авдулина, заменявшего в этот день командира эскадрона полковника Ершова. Построив 120 кавалергардов эскадрона, Авдулин атаковал в конном строю 26-й линейный полк французской пехоты, но атака была отбита после ожесточенной схватки. Тогда, повернув эскадрон, он бросился прямо через лагерь, полный пехотных солдат-португальцев, баварцев и швейцарцев, занятых грабежом оставленного русскими имущества. Не выдержав атаки, вся эта масса ринулась в бегство. Кавалергарды, рассеянные на огромном пространстве лагеря, рубили их на ходу, таким образом эскадрон дошел до швейцарского пехотного полка, в центре каре которого находился Сен-Сир.
Чтобы остановить панику, охватившую его пехоту, Сен-Сир направил всю свою конницу в атаку. В голове шла бригада Кастекса, за нею бригада Корбино, имея в резерве, в третьей линии, всю дивизию Думерка. Атака конницы была поддержана огнем сорокаорудийной батареи. Навстречу французской кавалерии пошли в атаку гродненские гусары и рижские драгуны. Увидя подход неприятельской конницы, командующий кавалергардским эскадроном Авдулин быстро собрал свой эскадрон и атаковал фланг головного полка бригады Корбино. Атака была настолько неожиданна и стремительна, что французы дрогнули и дали тыл. Подоспевший эскадрон конной гвардии с таким же успехом атаковал следующий полк Корбино. Поражение всей неприятельской конницы было довершено полковником Ершовым, который с лейб-кирасирским и Астраханским эскадронами врубился в неприятеля. Обе французские бригады в своем бегстве смяли дивизию Думерка и увлекли ее за собою. Сводно-кирасирский полк, на плечах французов, ворвался на прикрывавшую атаку конницы батарею и захватил 15 орудий. Но за недостатком упряжек орудийная прислуга ускакала на уносах, удалось вывезти только два орудия, остальные были заклепаны, и лафеты у них поломаны.
Марбо пишет дальше: «Панический страх охватил три наших полка, которые скакали полным карьером к Полоцку. Сен-Сир приказал командиру батареи открыть огонь по беглецам, чтобы заставить их атаковать русскую гвардию, но командир батареи, желая спасти жизнь всадников Корбино, не торопился исполнить приказание и открыл огонь только тогда, когда они скрылись из вида». Сам Сен-Сир едва не попал в плен, выброшенный из экипажа подхватившими лошадьми (вследствие раны он не мог ездить верхом).
Снова обратимся к Марбо: «Поднявшись с земли, Сен-Сир оказался посреди неприятельского эскадрона и поспешил спрятать свои ордена за отвороты сюртука. Русские проскакали мимо него, не обратив внимания, занятые захватом наших пушек, которые наши артиллеристы старались увезти в разные стороны».
В пылу боя эскадрон конной гвардии заскакал под самые стены Полоцка и рисковал быть отрезанным от своих. Адъютант сводно-кирасирского полка кавалергард корнет Г.А. Окунев, одним из первых вскочивший на батарею, под картечными выстрелами на мосту, трубил «аппель» для сбора оного.
Несмотря на неоднократные атаки, кавалергарды понесли сравнительно малые потери. Убиты корнет С.П. Воейков и 13 кавалергардов. Только тела восьми из них удалось вынести с поля битвы. Ранено 19 кавалергардов и убито 20 лошадей. Полк. Ершов и шт. — ротм. Авдулин награждены Георгиевским крестом 4-й степени. Корнет Окунев — золотой шпагой «За храбрость».
Вечером граф Витгенштейн отступил от города и ушел на 50 верст к северу от Полоцка. Трудно назвать бой 6 августа победой Витгенштейна. Он не только не сохранил за собой поле боя, но очистил всю захваченную до того местность. Его отряд был спасен от полного поражения исключительно личной инициативой Протасова, Ершова и Авдулина и стремительным всесокрушающим порывом всех эскадронов сводно-кирасирского полка, перешедшим, по выражению первого историка кавалергардов Висковатова, «за предел обыкновенной отваги».
Далее, во втором бою под Полоцком 6 октября взвод кавалергардов с ротмистром Белкиным был послан из резерва «для спасения подбитой нашей пушки, что исполнил под сильными выстрелами и не допустил неприятельских стрелков овладеть оною и вывез с места сражения…».
Поздно вечером 7-го, когда французы окончательно очистили город, Полоцк был занят нашими войсками.
В реляции, поданной графом Витгенштейном императору Александру, довольно глухо говорится о всех подробностях взятия Полоцка. Совершенно умалчивается о временном пленении Витгенштейна, о его освобождении Альбрехтом и ничего не говорится о действиях сводно-кирасирского полка, кроме спасения Белкиным подбитой нашей пушки. Зато роль, которая выпала на полк в этом бою, очень подробно описана в рапорте начальника 9-й кавалерийской дивизии князя Репнина, поданном цесаревичу Константину.
«Господин корпусный командир (граф Витгенштейн), увидя, что неприятель обратил все свое внимание на левый фланг, приказать изволил сводно-кирасирскому полку примкнуть из резерва к Рижскому драгунскому полку.
Храбрый сей полк и в сии дни поддержал ту славу, которую приобрел он в сражении 6 августа. По прибытии на место сражения оный был поставлен на линию с пехотой и связал через сие левый наш фланг с центром. Полковник Протасов с тремя эскадронами: кавалергардским, конногвардейским и кирасирским Его Величества стоял под жестоким огнем с неприятельских батарей. Потом, увидя, что колонна конноегерей покушалась ударить на наших стрелков, атаковал оную и прогнал до самых укреплений, после чего опять стал на прежнее место и тем удержал французскую кавалерию, которая неоднократно высылала свои эскадроны, но, видя оный полк, не осмеливалась сделать в сем пункте второй атаки.
Неприятель, видя, что, несмотря на все его усилия, не может иметь успеха на левом фланге, выслал колонну латников против центра нашей линии. Почему и приказано было сводно-кирасирскому полку атаковать оных, что храбрый сей полк успешно исполнил, ударив стремительно в правый их фланг под картечными их выстрелами и, опрокинув их, преследовал до самых укреплений, поражая беспрестанно остатки бегущих. Потом, собравшись, опять ударил на показавшуюся другую колонну кавалерии и обратил ее в бегство и преследовал даже за городские укрепления. Полковой командир и все штаб- и обер-офицеры оказали чудеса храбрости и покрыли себя новой славой.