От Аустерлица до Парижа. Дорогами поражений и побед

Гончаренко Олег Геннадьевич

Портупей-прапорщик Алексей Измайлов 1-й происходил из дворян, в службе с 13 мая 1803 г. 30 января 1806 г. произведен в прапорщики.

Через 9 дней, 24 декабря, Кутузов доносил государю о спасении другого ротного знамени Бутырского полка рядовым Яковом Шанаиным. Шанаин тоже был взят в плен, но бежал и представил спасенное им знамя.

16 января 1806 г. Кутузов обращался к государю:

«Вынесенные разными чинами знамена, о коих я Вашему Императорскому Величеству доносил, при полках остаются без древок, а именно: в Курском мушкетерском — 1, Галицком — 3, Бутырском — 2... Всеподданнейше испрашиваю позволения о прибитии их по-прежнему к древкам, как оные не были в руках неприятельских».

На это последовала резолюция: «Позволить».

Таким образом два знамени, считавшихся потерянными, вернулись в строй полка. Оставалось еще три. Через несколько месяцев, а именно 27 июля 1806 г., министр иностранных дел доносил государю, что им получено от российского посла в Вене еще одно знамя Бутырского полка, спасенное портупей-прапорщиком Садыковым 1-м и поручиком Иваном Романовичем Лаптевым.

Об обстоятельствах спасения знамени Лаптев доносил:

«Ноября 20-го 1805 года, будучи в сражении при местечке Аустерлице, когда Бутырский мушкетерский полк, по усиленному на оный нападению неприятеля, начал отступать и портупей-прапорщик Садыков 1-й того же полку, быв ранен и обессилевши, не мог более держать знамя Вашего Императорского Величества и сохранить оное, я, по обязанности моей, опасаясь, дабы оное не попало в руки французов, оторвав оное от древка, обернул себя по телу и захвачен с оным в плен, также и упомянутый Садыков, который в непродолжительном времени во французском лазарете помер.

Исполненный усердием к службе Вашего Императорского Величества, быв в руках неприятеля, сберегал то знамя при себе тайным образом в продолжение 7 месяцев. Воспользуясь случаем, по прибытии надворного советника Званкова в Люневиль, по возвращении из Парижа, опасаясь дабы неприятель внезапным каким для меня случаем не усмотрел оное, признал за лучшее отдать сие для всеподданнейшего вручения Вашему Императорскому Величеству, которое и отдал в 1-й день июля 1806 г. в присутствии господ генерал-лейтенантов Пржибышевского, барона Вимпфена и при полковниках князе Сибирском и Бибикове, о принятии коего от меня получил от господина Званкова, с засвидетельством вышеозначенных господ, свидетельство».

Ровно через неделю, 3 августа 1806 г., министр вновь препроводил государю императору еще одно ротное знамя Бутырского полка. Оно было привезено из Франции статским советником Убри. Во время посещения последним лагеря русских военнопленных в Люневиле знамя это было передано ему капитаном Яновским. По заявлению Яневского, знамя было спасено портупей-прапорщиком Измайловым 2-м.

14 августа по высочайшему повелению знамена были переданы генералу Михельсону для доставления в полк. Таким образом, в строю восстановленного полка находилось уже 5 знамен. Однако самого из них ценного, а именно белого, все еще не хватало. Но и это знамя в руки неприятеля не попало. Как мы уже отмечали, оно было спасено портупей-прапорщиком Николаем Кокуриным, который скончался в плену, в Бурже. После него знамя хранил унтер-офицер Михаил Мостовский. После заключения мира в 1807 г. для вывода из Франции русских военнопленных был назначен генерал-майор барон Меллер-Закомельский. По его приезде в Люневиль ему были представлены еще 5 знамен, хранившихся в плену полтора года. Среди них было белое знамя Бутырского полка, спасенное Мостовским. О Мостовском известно, что он происходил из «церковников», в службе рядовым с 1788 г., унтер-офицером с 1800 г. В 1799 г. был в разных сражениях и за храбрость награжден знаком отличия Св. Анны. 13 августа 1808 г. по высочайшему повелению Мостовский за спасение знамени был произведен в прапорщики.

Однако знамя это в полк возвращено не было. Оно оставалось вместе с другими в военно-походной канцелярии Его Величества. В 1810 г. генерал Дохтуров возбудил ходатайство о возвращении этих знамен в полки, но государь просьбу эту отклонил, заявив, «чтобы полки заслужили себе в деле потерянные знамена». Решение это было несправедливым, так как знамена эти были не потеряны, а спасены. По упразднении канцелярии в 1816 г. знамена были переданы в архив Главного штаба и там были забыты. Обнаружены они были только в 1898 г., во время разбора архива. Ко всем были пришиты ярлыки, подписанные 90 лет назад ген. Меллером-Закомельским.

К столетию Аустерлицкого сражения, 21 ноября 1905 г., государь император исправил несправедливость императора Александра I. Знамена были возвращены в полки «для вечного хранения», а спасшие их чины занесены в полковые списки. Так, портупей-прапорщик Николай Кокурин был зачислен в списки 66-го пехотного Бутырского генерала Дохтурова полка, а знамя доставлено в Замостье, где стоял полк. Почему Кокурин, а не Мостовский? Возможно, потому, что Мостовский был уже награжден офицерским чином, а Кокурин остался без награждения.

Следует добавить, что, кроме своих знамен, бутырцы приняли деятельное участие в спасении знамени Азовского полка. В рапорте Кутузова от 15 января 1806 г. находим следующее:

«Бутырского мушкетерского полка подполковник... Трескин, размененный из плена от французов, представил знамя Азовского мушкетерского полка и притом донес, что получил оное при выезде из Брюна, Бутырского ж полка, роты его имени, от рядового Чайки, который, вручая оное, объявил: Азовского полка унтер-офицер Старичков, бывший в плену, покрытый ранами, умирая, отдал оному рядовому сие знамя, умоляя сберечь его, и скоро после сего умер. Рядовой Чайка, приняв оное с благоговением, сохранил при себе».

По повелению императора Александра I Чайка был произведен в унтер-офицеры и ему была выдана денежная награда.

Таким образом честь Бутырского полка была спасена. Несмотря на полный разгром полка, все его знамена были спасены. Этим он был обязан поручику Лаптеву, портупей-прапорщикам Измайлову 1-му, Измайлову 2-му, Кокурину и Садыкову, унтер-офицеру Мостовскому и рядовому Шанаину.

Имена эти достойны памяти.

С.Я. Андоленко

О ношении знаков отличия в царствование императора Александра I

XIX век лишь на десять недель опередил воцарение Благословенного [72] .

Восприемля императорский всероссийский престол, Александр Павлович купно восприял обязанность управлять Богом врученный ему народ по законам и по сердцу в бозе почивающей своей бабки. Помимо прочего, и учреждаемые им в начале царствования боевые медали сходствовали с екатерининскими и подобно последним носились лишь нижними чинами, а для офицеров учреждались подобные же екатерининским золотые кресты.

72

Эта прекрасная фраза заимствована автором у Габаева.

Но век Екатерины минул. Наступил «Наполеона грозный век». 13 февраля 1807 года был учрежден ЗНАК ОТЛИЧИЯ ВОЕННОГО ОРДЕНА, явивший собою отход от заветов Екатерины и возврат к заветам отца — императора Павла I, которому принадлежит первенство пожалования нижних чинов сопричисленными к орденам знаками отличия ^{10} . Затем, 15 марта того же 1807 года, при составлении подвижной милиции была учреждена медаль, розданная равно офицерам и ратникам: офицерам, участвовавшим в сражениях, — золотые на Георгиевских лентах; не участвовавшим — золотые на Владимирских лентах; ратникам, участвовавшим в сражениях, — серебряные на Георгиевских лентах [73] .

73

Первый случай пожалования боевой медали на различных орденских лентах.