От Энтото до реки Баро

Булатович Александр Ксаверьевич

Ато Зеннах в отсутствии дадьязмача, который почти всегда находится при императоре, управляет всеми его обширными владениями. Дом его расположен у подножья горы Джибат в прелестной густо населенной долине одного из притоков р. Гибье. Построенный на маленькой террасе с очень крутым на нее подъемом, окруженный высоким забором, он господствует над всей окружающей местностью. О горе Джибат ходить много сказаний. Говорят, что наверху раньше был замок негуса Атье Зараокоба (XV ст. по P. X.) Развалины замка существуют еще до сих пор, но гора поросла таким густым лесом, что добраться до них очень трудно.

Ато Зеннах угощал меня, как только мог. Были зарезаиы бык и два барана и устроен пир, на котором было выпито несметное количество гомб [9] тэджа.

6-го ноября, в день полкового праздника, после довольно большего перехода мы остановились в доме богатого галласа. В одиночестве я выпил за полк бутылку красного вина.

7-го ноября дорога шла широкой, низменной, еще топкой от дождей долиной р. Гибье. С севера она ограничена горами Чалеа, а с юга — горами Джибат и Колетчо Але. В этих горах, говорят, есть вершина, на которую спустился с неба крест, и его до сих пор охраняют какието таинственные старик и старуха. Но никто никогда не подымался на эту гору, и не видал этого креста, так как, по словам поверья, солгавший хоть один раз в жизни, если осмелится подняться туда, немедленно умрет.

9

Большой глиняный кувшин.

В 12 часов дня мы перешли р. Гибье, главный приток Уомо. Вода еще не спала после дождей, и мы переправили лошадей и мулов вплавь, вещи же были перенесены галласами на руках по висячему мосту. Последний устроен крайне оригинально. От двух громадных деревьев с обоих берегов реки протянуты лианы, на которых положено полотно моста; несколько лиан образуют с боков перила. Длина моста—40 шагов, ширина— 1 шаг. В этом году вода была особенно высока и испортила часть тоста, так что движение мулов по нему было невозможно.

Животных мы переправляли группами по две и по три; при этом чуть не случилось несчастье. Мою лошадь и двух мулов снесло течением и, так как берега обрывисты и животные не были в состоянии выкарабкаться, их быстро понесло вниз. Но самоотверженность двух галласов и моих слуг спасла животных. Тут, между прочим, произошел смешной эпизод. На одном из слуг был надет мой старый помятый цилиндр: когда слуга переходил мост, шляпу снесло ветром, и она упала в воду. Галласы, увидав это, прямо с моста, с высоты по крайней мере 5-ти аршин, бросились за цилиндром в воду и с торжеством принесли его мне, полагая, вероятно, эту вещь громадной ценности.

Вся переправа с вьючкой и развьючкой длилась полтора часа.

8-го ноября мы перешли из владений дадьязмача Убье в землю дадьязмача Демесье и остановились в большом торговом селении Било. В этот день мне удалось убить громадного сернобыка (оробо). Пуля трехлинейной винтовки, как выяснилось потом, попала в шею и прошла насквозь, но, не смотря на это, сернобык продолжал бежать и упал только в 700–800 шагах от того места, где был ранен. Как входное, так и выходное отверстия пули были едва заметны.

Река Гибье разделяет земли дадьязмача Демесье и дадьязмача Убье. Мы сердечно распростились с Ато Зеннахом, и я подарил ему часы.

Дадьязмач Демесье выслал на встречу большой конвой (150–200 человек) и двух своих старших начальниковъ— абагаз Бакабиля и Ато Вальде Маскаля, и, кроме того, 5 флейт, что считается большой почестью. Звание абагаз в переводе значить отец владетеля; обыкновенно это старик, с детства знавший того, при ком находится, иногда раб, нянчивший его, и всегда связанный с владетелем узами тесной дружбы. Таковым и был абагаз Бакабиль. Ато Вальде. Маскаль был начальником 2,000 солдат и в отсутствии дадьязмача становился его наместником.

Било, где мы остановились, — один из самых значительных торговых центров западной Абиссинии. Хотя он находится на земле дадьязмача Демесье, но подчинен не ему, а нагадирасу (в переводе — голова купцов), который ведает всю торговлю известного района и всеми находящимися в нем купцами в судебном, административном и фискальном отношениях. Значение Било, как торгового пункта, обусловливается его местоположением на пересечении дорог. Все, что идет из западной Абиссинии в Шоа и Годжам и из южной — в Годжам, — не минует Било. Через него проходят большие караванные пути в Уалагу, Илу Бабур, Джимму, Каффу, Леку, а на север и восток — в Годжам, а оттуда в Массову, Джибути и Зейлу через Шоа и Харар. В последнее время, с увеличением вывоза через Зейлу и Джибути за счет Массовы, товары из южной Абиссинии и Каффы идут не через Било, а прямо в Шоа через Соду и Джимму. В самом Било не более 300 дворов, но уже с первых шагов вы чувствуете разницу между этим поселением и окружающими его, сразу видно, что это торговый центр с живыми и кипучими интересами. Тут можно купить и сена, и энджеры, и талы, и теджуз и далее коньяку и абсенту. Во время обеда, устроенного в мою честь, шум этого города, сын нагадираса, расспрашивал меня про государства Европы, про Египет, Индию, интересовался политикой и, в свою очередь, рассказывал, что знал, про Каффу и дервишей. По обыкновению, нас завалили дурго. За обедом певцы воспевали победы Менелика, а также импровизировали про дружбу русских и абиссинцев. Их скоро сменили другие, которые вместе с собравшимися нищими целую ночь не давали мне покоя.

10-го ноября мы перешли через хребет Кончо, соединяющий горные группы Сибу, Чалеа и Лиму, и спустились в долину реки Уама, притока Дндессы. 11 ноября, в 12 часов дня, мы переправились через нее вплавь и поднялись на горы Леки. 12 ноября, встреченные всеми наличными войсками дадьязмача Демесье, мы торжественно въехали в его резиденцию. Он сам вышел мне навстречу и поместил у себя в доме. Сын афа-негуса [10] , имеющего большое влияние на императора, он до последнего времени был фитаурари и управлял маленькими областями Гера и Гума, пограничными с Каффой, а после смерти фитаурари Габаю, Такле, Дамто, убитых в последнюю войну, он получил в управление их земли и чин дадьязмача. Ему также поручено главное наблюдет над покорившимися Менелику и сохранившими поэтому свой прежний строй двумя галласскими государствами: Уалага — дадьязмача Джоти — и Лека — дадьязмача Габро Егзиабеера. Таким образом владения дадьязмача Демесье простираются до самых крайних западных и северо-западных границе Эфиопии.

10

Рот негуса — главный судья.

Я провел два дня в гостях у любезного хозяина, познакомившего меня также с своей женой, очень милой, но на вид почти девочкой. Ей 14 лет, но, по её собственным словам, Демесье уже её третий муж Визиро [11] Асалсфеч (дословно — заставляющая проходить), — племянница императрицы Таиту, вышла первый раз замуж 9-ти лет и недавно, по желанию этигье [12] , развелась со своим вторым мужем и вышла замуж за дадьязмача Демесье. Печальна жизнь женщин высшего класса в Абиссинии. Насколько там женщина низшего класса свободна, настолько жизнь женщины высшего — замкнута. Целые недели, а иногда и месяцы не выходят они из эльфиня [13] , они всегда окружены десятками девушек-рабынь; тут же всегда находятся несколько мальчиков, сыновей подчиненных дадьязмачу знатных людей, которых обучают этикету и грамоте, и все это охраняется несколькими мрачными, сморщенными, безусыми евнухами.

11

Госпожа

12

Императрица

13

Дом жены; в переводе — спальня

14-го ноября, попрощавшись с дадьязмачем и его женой, я покинул любезного хозяина. Он меня проводил с флейтами и со всем своим войском до берега Дидессы и на прощание подарил мне великолепного мула с серебряным убором. Я ему в свою очередь, по его просьбе, подарил ружье Гра, 100 патронов и часть моей походной аптечки, всех лекарств понемногу, а также несколько бутылок водки. К трем часам дня мы переправились через широкую Дидессу. Груз и люди перевозились галласами на маленьких выдолбленных в стволе дерева челноках, а лошадей и мулов переправляли вплавь. Во время переправы случилось маленькое несчастье. На челноке находились один из моих слуг и галлас. Слуга держал поводья моей лошади и только что подаренного мула, чтобы переправить их на ту сторону. Но новый мул, как только перестал чувствовать дно под ногами, круто повернул назад к берегу. Повод попал под корму челнока и последний опрокинулся. Мой слуга, не умевший плавать, чуть не утонул, но это было, к счастью, близко от берега, так что подоспевшие галласы спасли его, бывшие же при нем трехлинейная винтовка и еще кое-какие вещи пропали. Вся переправа длилась три часа. Дидесса здесь довольно широка (300–400 шагов) и очень полноводна. Берега поросли громадным вековым лесом, перевитым лианами, свешивающимися до воды. Река изобилует рыбой, крокодилами и гиппопотамами. Во время переправы галласы старались шуметь как можно больше, чтобы отогнать крокодилов. Леса на берегу Дидессы, в этом месте, тянутся узенькой полосой, за которою идет широкая равнина, поросшая сплошной пятиаршинной травой, совершенно скрывающей и всадника, и лошадь. Дорогу пересекает густая сеть сплетающихся между собой тропинок, между которыми трудно разобрать, какие проложены животными, и какие людьми, а высокая трава скрывает от вас все ориентировочные пункты. Благодаря этому, в конце концов вышло, что мы сбились с пути и разошлись с нашими мулами. Пришлось заночевать в уединенном галласском хуторе, состоящем из пяти домов. Почти половина его населения вымерла в этом году от лихорадки. На наши оклики появился мальчик, совершенно истощенный, с накинутою на худые плечи бараньей шкурой— это была его единственная одежда. Он весь дрожал от лихорадки, а из дома слышались стоны еще нескольких больных. У входа было навалено несколько куч камня и на них наброшены пучки высохшей травы, клочки материй, зерна кофе и несколько бус и раковинок. Это галласы умаливали жертвами лихорадку, чтобы она прошла мимо их домов. Долина Дидессы одна из самых лихорадочных. Лихорадка тут особенно сильна, и ежегодно уносит много жертв. Но болезнь бывает только от мая — июня до октября — ноября. Другое вредное свойство этой местности то, что всякая маленькая рана легко обращается в язву; почти все население поражено ими.