От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 2 (от МБ РФ до ФСК РФ)

Стригин Евгений Михайлович

Заодно доставалось от НТВ и верному оруженосцу президента — Коржакову.

7.5.3. Вот и появилось как-то у него цветные ксерокопии личное дело агента «Алексеева». Как он пишет, прислал их некий доброжелатель из бывшего КГБ. В эту версию происхождения дела верится слабо. Гораздо больше в то, что дело было просто передано руководителями ведомства государственной безопасности. Вероятно, попросил их собрать компрматериал на надоевшего журналиста, проверили его по учетам, и нашли этот факт секретного сотрудничества Киселева с КГБ.

Сделать официально по закону это было нельзя, ибо это было преступлением. Вот и придумали доброжелателя. Если нельзя, но очень хочется, тогда

можно. А выход всегда можно придумать.

7.5.4. пишет, что он подготовил язвительное письмо Киселеву и добавил к ним ксерокопии из личного дела агента «Алексеева». Все это запечатал в конверт и как секретную почту направил .

Уже после конфликта «главного охранника» с президентом и увольнения Коржакова, Киселев написал заявление в прокуратуру, в котором обвинил экс-охранника в нарушении Закона о печати, в шантаже и попрании Закона о государственной тайне. И при этом, добавил, что ксерокопии фальшивые.

ФСБ прислало стандартный ответ о том, что дела агента «Алексеева» нет. А раз нет и сам говорит о фальшивке, то какое же нарушение государственной тайны может быть. Тем более, если запечатанный конверт попал прямо в руки Киселева и он сам начал «разглашать» его содержание.

Так ничем серьезным это и не кончилось. Хотя, если не было разглашения, то шантаж все же был. Но правосудие российское уж очень оригинальное. Да и сажать по такому поводу бывшего главного охранника как-то не серьезно. А вдруг он еще что-нибудь скажет о президенте, а знал он много. Ой, как много.

7.5.5. Кстати о разглашении факта секретного сотрудничества. Коржаков писал: «В июле 97-го в составе думской делегации я поехал на парламентскую ассамблею ОБСЕ. Там, на одном из заседаний разгорелась острая дискуссия: стоит ли рассекретить дела тех агентов, которые занимались весьма специфической деятельностью — «стукачеством»? Две трети участников встречи проголосовало за открытость подобной информации. В итоговом документе появилась следующая запись: «Парламентская ассамблея ОБСЕ призывает правительства и парламента стран с развивающейся демократией принять соответствующее законодательство, позволяющее рассекретить заведенные в период тоталитарного режима досье на граждан, включая журналистов и руководителей средств массовой информации, и получить свободный доступ к содержащейся в них информации». [313] Свой бестселлер опубликовал в 1997 году.

313

Коржаков А.В., «Борис Ельцин: от рассвета до заката», М., «Интербук», 1997, с. 301.

И еще, следует отметить, что Коржаков не был первым разгласителем киселевской тайны. 19 ноября 1994 года «Российская газета» опубликовала статью «Падает снег» (более подробно о статье см. в пункте 7.3.2. настоящей книги). Статья была большая, многоплановая и явно заказная, а следы заказа указывали на коржаковскую СБП.

Так вот там между делом сообщалось о Евгении Киселеве как о журналисте, активно помогавшем советским спецслужбам. [314]

Наверное, тогда не все обратили на эту фразу большое внимание. Однако появление данной фразы в газете, которая тогда явно играла на стороне , говорит о том, что информация о вербовке Киселева была, вероятно, уже давно в распоряжении главного охранника президента.

314

«Российская газета», 19.11.94, с.3.

7.5.6.

Казалось бы, чем меньше говорим, тем больше забываем. Но видимо забыли не все агента «Алексеева». В 2001 году выходит книга, написанная бывшим генералом от госбезопасности Александром Михайловым. Написал он много дифирамбов своему начальнику по ФСК и МВД и много негативного о его конкуренте Коржакове. Но видимо, мало. И поэтому, снова вспомнил об агенте «Алексееве».

поведал, что дело агента «Алексеева» подлог и такой вывод он делал на основании следующих двух обстоятельств:

1) на обложке личного дела (Коржаков приложил к своей книге копии некоторые листов личного дела «Алексеева») вместе стоят название подразделения КГБ и пятизначный номер войсковой части, что, по словам Александра Михайлова, никогда не ставится вместе.

2) на обложке дела, «которое подается как архивное, не было АРХИВНОГО номера».

Александр Георгиевич написал: «Даже младший опер, определил бы подлог, сделанный людьми, далекими от органов безопасности». [315]

315

Михайлов А.Г., «Портрет министра в контексте смутного времени: Сергей Степашин», М., «Олма-пресс», 2001, с.218.

Автор настоящей книги не был далек от органов безопасности, был и старшим опером и старшим следователем по особо важным делам.

Насчет номеров и названия сказать затруднительно, инструкцию по секретному делопроизводству в руках давно уже не держал. Только, во-первых, возможна ошибка этого самого делопроизводства. А, во-вторых, дело-то все равно было секретным и никто номера войсковой части и названия подразделения вместе, кроме ограниченного круга лиц, читать не должен был. И, наконец, в-третьих, кто хотел, тот давно уже знал номер войсковой части соответствующего подразделения КГБ. Этот секрет был только для дураков.

Например, в книге «Прощай, Лубянка», отставной полковник госбезопасности рядом приводит старое наименование Главного разведывательного управления Генштаба и номер войсковой части этого подразделения Генштаба. [316] И ничего!

Что же касается архивного дела, то тут вообще путаница какая-то. Автор настоящей книги в коржаковском бестселлере не нашел упоминания об архивности личного деле агента. Наоборот, писал: «…Агент этот в последнее время настойчиво намекал, что хочет отказаться от сотрудничества».[317] А. следовательно, на момент получения дела, оно еще не было сдано в архив.

316

Яровой А.Ф., «Прощай, Лубянка», М., «Олма-пресс», 2001, с.122.

Да, и, кроме того, в коржаковском бестселлере опубликована только часть обложки, т. е. место для постановки архивного номера могло оказаться в той части, которая не опубликована, но зато видна дата заведения дела, и не видно даты его окончания (после чего и сдают в архив). Таким образом, нет признаков того, что дело было взято из архива.

А так как автор настоящей книги был не только младшим опером, но и старшим следователем, то он выдвигает предположение, что , вероятно, писал о коржаковском эксперименте с цветными ксерокопиями дела агента «Алексеева» совсем не потому, что так было, а потому, что так нужно. И даже догадаться кому нужно, не сложно. Просто недоброжелателям Коржакова нужно было лишний раз по нему пнуть, а искать предлог то ли ума не хватило, то ли не было желания тратить на это время.