От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 2 (от МБ РФ до ФСК РФ)
Шрифт:
Сторонники коммунистов оценили изменение председателя Государственной Думы по иному: «…Иван Рыбкин быстро отказался от своих былых убеждений и товарищей, став обычным функционером режима . Он действительно врос в систему власти и стал получателем всех благ и привилегий правящего класса».[413] Ни он первых, ни он последний. Но он один из первых номенклатурных и новых российских коммунистов, которые оппозиционность поменяли на приближенность к власти. «Его пример другим наука». Их будет не мало.
Дума вообще засасывала многих, вошедших в ней в рядах оппозиции и перешедших туда, где сытнее. Возможно именно поэтому раздавались предложения депутатам-коммунистам покинуть Госдуму. «В ходе работы Государственной Думы первого созыва, увидев, что страна и дальше катится к пропасти, а фракция КПРФ своими голосованиями вольно или невольно способствует укреплению
8.6.3. Кроме избрания руководства Государственной Думы следующим шагом было проведение амнистии участников событий августа 1991 года и октября 1993 года. Началось все с создания комиссии по расследованию событий октября 1993 года.
Вообще говоря, истину знать никогда не помешает. Тем более, такую, которая касается судьбоносных моментов жизни государства. События сентября-октября 1993 года значимы с юридической точки зрения (произошло изменение государственного строя) и политической (была кровавая схватка с многочисленными человеческими жертвами). Таких важных для страны событий в XX веке было совсем не много. Не больше дюжины.
В то же время опыт официального расследования дела ГКЧП показал, что за два года истина так и не стала официально рассмотренной в суде и ясной для всех. Вполне можно было предположить, что новое громкое уголовное дело по событиям 3–4 октября 1993 года ждет такая же судьба. {105} Официальное расследование менее внушало доверие, чем парламентское. Тем более, что последнее давало еще и политические дивиденды, ибо было бы еще и популистским шагом.
давал показания, которые больше походили на обвинение Ельцина и его команды. [415] Публичный процесс мог только еще более снизить авторитет власти. Авторитет, который, судя по выборам декабря 1993 года, была и так не велик. Но даже и без суда проведение открытого расследования могло нанести удар этому самому уже подмоченному авторитету. Президентская команда была на перепутье.
105
Юрий Иванов писал: «…Когда на прокуратуру республики сбросили дело «об октябрьских беспорядках», его перспектива легко просчитывалась. Наученные горьким опытом предыдущего «дела ГКЧП» прокуроры уже не были теми безмолвными исполнителями, которые готовы проштамповать любое дело. «Бегать» с уголовным кодексом по фрагментам гражданской войны — совершенно бессмысленное занятие. Вдобавок, если следователь человек высоконравственный, он прекрасно понимал, что в данном случае даже не было гражданской войны, а было одностороннее избиение. И для такого следователя президентская команда, расстрелявшая высшую законодательную власть — это не Родина! Это не то, что нужно защищать! Да и как вести допросы, если нет внутреннего убеждения, что сидящий перед тобой узник Лефортово правильно арестован…
Что же получается в итоге? Заниматься фабрикацией дел следственная группа не захотела. Расследование фактически саботировалось. Формально велись вялые допросы, составлялись протоколы, назначались экспертизы. Но не было главного — неправедного «гона» арестованных защитников Конституции». («Наш современник», N 10, 1994, с. 146–147).
415
«Наш современник», N 10, 1994, с. 152–175.
«Следствие, которое ведет Прокуратура, писал Станислав Говорухин, - не сможет ответить ни на один из главных вопросов, которые мучают население России: какова политическая подоплека событий? Каковы масштабы трагедии? Как реагировала страна на эти события? Просматривается ли роль Запада и западных спецслужб (вопрос не праздный)? Какова роль боевых отрядов криминальных структур? И так далее, и так далее…Вопросы большие и маленькие, и на все нет ответа». [416]
416
«Наш современник», N 5, 1994, с.169.
По мнению сторонников коммунистов, комиссии «несомненно, выявила бы …откровенно провокационные действия сил московской мэрии, президентских структур и неумной политики самого президента». [417]
Возможно, но почему же комиссия не провела такую работу? Одно из объяснений апологетов : «…власти будут как минимум саботировать работу комиссии и тем более выполнение ее решений».[418]
417
Кислицын С.А., Крикунов В.И., Кураев В.Д., «Геннадий Зюганов», Краснодар, «Флер-1», 1999, с.134.
8.6.4. Вместо работы комиссии возникла идея амнистии. «Амнистия была нужна всем. Для достижения зачастую прямо противоположных целей.
Нужна была сотням тысяч «простых» людей, видевших в освобождении узников Лефортово торжество справедливости и жалость к осужденным.
Нужна Думе — позволяла ей чуть ли не впервые заявить о себе как о реальной политической силе.
Нужна патриотической оппозиции (в Думе и за ее пределами). Освобождение усиливало ее ряды, давало возможность рассчитывать на победу на президентских выборах. К тому же это был прецедент мягкого, но успешного давления на Ельцина в союзе с правительственной партией ПРЕС.
Но и президент в какой-то момент, видимо, связывал с амнистией свои особые расчеты. Средства массовой информации, находящиеся в руках радикал-«демократов», этого поначалу не поняли (не захотели поверить в это). обвинили в трехдневном промедлении, позволившим политзаключенным выйти на свободу».[419]
Но путь к амнистии был не прост. Шли сложные публичные и тайные переговоры. Юрий Иванов писал: «Небольшая, добровольно сформировавшаяся инициативная группа решила, что , в силу его амбициозности, является наиболее слабым звеном в проельцинской «сплотке». При этом анализ публичных выступлений ряда депутатов «ПРЕС» показывал, что некоторым из них расстрел бывшего парламента был явно не по душе. На амбициозности Шахрая и было решено сыграть. О том, как это делалось, сейчас рассказывать не время…Прошло несколько недель. И, наконец, в один прекрасный день, взобравшись на думскую трибуну, объявил о «своей» идее примирения в обществе. И в качестве одного из элементов этого примирения — об амнистии. В обмен мы должны были «отдать» бесправную комиссию,{106} деятельность которой прекращалась. Большинство оппозиции, естественно, не возражало против предложения «миротворца» . Голосование было проведено молниеносно».[420]
По большому счету амнистия — полуоправдание, но одновременно и полупризнание вины. Этакий компромисс. Не все были согласны с таким компромиссом. «Несколько авторитетных оппозиционных лидеров (к примеру, Ю. Власов, А. Невзоров) считали, что амнистия — не главный вопрос. Более важным, как можно было их понять, является деятельность созданной Думой комиссии по расследованию сентябрьско-октябрьских событий». [421]
Какие они наивные! Более умудренные в кабинетных интригах люди считали, что главное не разобраться кто прав, а кто виноват, а освободить своих номенклатурных коллег, волей случая оказавшихся в местах не столь отдаленных (всего лишь московский СИЗО). Черт и ними, с теми кто по святой наивности пошел ради них на смерть, главное освободить своих «в доску». Мертвых холопов не воскресишь, а друзей бояр в тюрьме держать негоже.
421
«Наш современник», N 10, 1994, с.150.
Однако, на этом компромисс, похоже, не закончился. Компромисс еще и в том, что одновременно амнистировали также и «героев» расстрела Верховного Совета РФ.
Постановление «Об объявлении политический и экономической амнистии «было принято, как сказано в его преамбуле, «в целях национального примирения, достижения гражданского мира и согласия. Под это постановление подпали, в частности, все уголовные дела, находившиеся в производстве следователей и дела, не рассмотренные судами, в отношении лиц, привлекаемых к уголовной ответственности по событиям 19–21 августа 1991 г., связанные с созданием ГКЧП, по факту столкновения демонстрантов и работников органов внутренних дел 1 мая 1993 г. в Москве, за участие в событиях 21 сентября — 4 октября 1993 г. в Москве, связанные с Указом Президента Российской Федерации от 21 сентября 1993 г. N 1400, «независимо от квалификации действий по статьям Уголовного кодекса РСФСР», и ряда других лиц.