От Кяхты до Кульджи. Путешествие в Центральную Азию и Китай
Шрифт:
Глава тринадцатая. Через Восточный Куэнлунь
Особенности пейзажа Цзиньлиншаня по сравнению с Наньшанем. Люди в роли животных. Миссия в г. Хоцсянь. Новогодние празднества. Известие от Г. Н. Потанина и изменение маршрута. Ночлег и пища в Южном Китае. Второе пересечение Цзиньлиншаня. Тропы, непроходимые для вьючных животных Общий характер гор. Скалистые цепи и леса окраины Тибета. Возвращения в страну лёсса.
Из г. Баоцзисянь в долине р. Вейхэ Вост. Куэнлунь или Цзиньлиншань представляется путешественнику в виде сплошной массы высоких гор с острыми зубчатыми и плоскими конусо и куполообразными вершинами, на которых снег виден только в холодное время года. Эти горы составляют восточное продолжение той огромной горной системы Куэнлуня, которая из области Памира протягивается по южной окраине бассейна р. Тарима в Китайском Туркестане, отделяя его от высокого нагорья Зап. Тибета, затем ограничивает с юга солончаки и равнины пустынного Цайдама, пролегает через верховья Желтой реки в Вост. Тибете и, наконец, вступает в Собственно Китай, где отделяет южные провинции от северных.
В противоположность горной системе Наньшаня, состоящей из нескольких отдельных длинных горных цепей, разделенных широкими продольными долинами, Цзиньлиншань представляет сплошную массу гор во всю свою ширину, дикую горную страну, расчлененную в разных направлениях долинами и ущельями рек на короткие горные гряды и группы, соответствующие главным образом толщам или массам более твердых горных пород, лучше сопротивлявшихся размыву; массивы гранита, большие толщи древних известняков и кварцитов слагают эти гряды и группы, тогда как более широкие долины и котловины врезаны в толщи более мягких сланцев и песчаников.
Хотя вечноснеговых вершин и ледников в Цзиньлиншане нет и самые высокие вершины не превышают 4000 м, т. е. эта горная система значительно ниже Наньшаня, но она гораздо живописнее последнего. Долины и ущелья врезаны глубже, склоны обилуют красивыми утесами разнообразной формы благодаря большому участию известняков в составе гор и богатому орошению. Многочисленные ручьи и речки и обильная растительность, особенно в южной половине Цзиньлиншаня, способствуют живописности этих гор (рис. 84). Наньшань, особенно западный, с своими бесконечными исполинскими цепями, увенчанными снегами и льдами, производит более величественное, но удручающее изза пустынности впечатление. Цзиньлиншань, богатый крутыми склонами, ущельями, красивыми утесами, проточной водой и растительностью, напоминает Швейцарию, но без вечных снегов.
Цзиньлиншань образует естественную границу между Севером и Югом Китая. К северу от него — страна господствующего лёсса с его желтым цветом, пылью, террасами, оврагами и сухим континентальным климатом; к югу — страна обильных летних дождей, теплых сухих зим, богатой растительности, страна риса, чая, бамбука и горных тропинок, по которым люди и грузы передвигаются в гористой западной половине этой области, главным образом, на спинах людей — носильщиков, тогда как вьючные животные: мулы, ослы, лошади исчезают в виду плохих дорог и отсутствия кормов. Козы и свиньи единственные домашние животные горного юга, так как первые могут пастись на крутых склонах гор, а вторые кормятся в хлевах отбросами пищи человека. Лёсс распространен только по северным грядам Цзиньлиншаня и становится тем тоньше, чем дальше на юг, где его сменяют красноземы.
Рис. 84. Северная цепь хр. Цзиньлиншаня к северозападу от с. Дунхэдзяо
Из г. Баоцзисяня мы пересекли широкую долину р. Вейхэ, на которой видна была уже молодая зелень полей, хотя было только 17 января ст. ст.; затем дорога ушла в поперечную долину, и начался длинный подъем на северную цепь Цзиньлиншаня по главной дороге, ведущей из долины р. Вейхэ и северной части провинции Шеньси в южную часть последней и в Сычуань — наиболее крупную и густонаселенную провинцию Южн. Китая. Поэтому движение по дороге было очень оживленное, и мы видели вьючных ослов и мулов с углем и разными товарами, но, главным образом, встречали или обгоняли носильщиков, шедших порознь или группами в ту или другую стороны. Попадались носилки в виде домика с занавесками, в которых восседал какойнибудь знатный китаец, путешествуя через горы на плечах людей. Такие носилки несли скорым шагом четыре человека при помощи двух длинных жердей, прикрепленных к бокам домика. Четыре других носильщика шли рядом или позади и время от времени на ходу сменяли уставших. Я заметил две категории товарных носильщиков: одни несли на спине тяжелые тюки, шли партиями по 5—10 чел. и часто отдыхали, не присаживаясь, но подставляя под тюк палку. Другие несли легкий или хрупкий товар — чугунную, глиняную, фарфоровую посуду — в корзинах, привязанных к обоим концам коромысла, или везли груз на своеобразной тачке с одним большим колесом, иногда вдвоем — один тянул впереди, другой поддерживал ручки тачки и толкал ее.
Мы уже на второй день пути перевалили через невысокий главный водораздел Цзиньлиншаня и несколько дней шли вниз по долине р. Дунхэ, принадлежащей уже к бассейну Голубой реки, но затем свернули на запад с большой дороги, ведущей в г. Ханьчжунфу, и, сделав два перевала через горы между притоками р. Дунхэ, вышли в г. Хойсянь, где также имелась бельгийская миссия. Здесь мне пришлось провести целую неделю, так как наступали новогодние празднества, в течение которых путешествие в Китае затруднительно. Кроме того, из Ордоса мы шли уже целый месяц почти без отдыха, мои возчики и их лошади устали, а условия жизни в миссии доставляли еще возможность использовать остановку для составления отчета о путешествии по Ордосу и лёссовому плато.
В бассейне р. Дунхэ на южном склоне Цзиньлиншаня появились уже растения и животные, характерные для Южного Китая: я заметил целые рощи высокого бамбука, различные незнакомые мне растения и птиц. Поля уже зеленели, в саду миссии Хойсяня без устали ворковали горлицы, и вообще, несмотря на зимний месяц (конец января ст. ст.), чувствовалась весна. Снега не было нигде, и по ночам термометр уже не спускался ниже нуля.
У китайцев вообще мало праздников: они не различают дней недели, а только дни лунных месяцев. Хотя 1-е и 15-е число каждого месяца считается праздником, но эти праздники соблюдают только ямыни чиновников, а школы, лавки и фабрики с ними не считаются. Зато первые две недели нового года празднуются и дают отдых за весь год.
Новый год приходится на конец января или на начало февраля. Китайцы делят год на лунные месяцы, считая от новолуния до новолуния, а так как средний лунный месяц имеет 29,5 суток, то одни месяцы имеют в Китае 29, другие 30 дней. В году лунных месяцев 12, но остается еще 11 дней сравнительно с солнечным годом, поэтому для уравнения солнечного и лунного времени в некоторые годы приходится вставлять тринадцатый месяц, считая эти годы високосными. Из 19 лет в Китае 12 простых и 7 високосных; последние чередуются с первыми через один и через два, так — два простых, один високосный, один простой, один високосный, два простых и т. д. Новый год начинают с того новолуния, которое предшествует нахождению солнца в зодиакальном знаке Рыб, что случается всегда около 19 февраля н. ст.; поэтому китайский новый год не может быть раньше 20 января и позже 19 февраля по европейскому календарю. В простом 1894 г. новый год начинался 6 февраля, а в високосном 1895 г. — 26 января.
За несколько дней до нового года процессия лам (хошанов и даосов) при оглушительном гуле гонгов и других инструментов обходит дома и улицы и изгоняет злых духов, а народ, сопровождающий процессии, заглядывает во все закоулки, чтобы узнать, не засел ли где враг человеческий. Чтобы помешать его возвращению, над входом в дом, откуда его выкурили, прикрепляются ивовые или персиковые ветки, сделанные из бумаги. К дверям прикрепляются грозные изображения богов покровителей, так называемых «господ ворот», — двух канонизированных военачальников. Последние дни посвящаются сведению годового баланса и взысканию долгов. Купцы спешат распродать с уступкой залежавшийся товар, чтобы получить наличные деньги. Хозяева закупают провизию. В домах моют комнаты, моются сами, но улицы не убираются. Во всех домах приносят жертвы божку очага или кухни, охранявшему семью в течение года. Этот божок в конце года улетает на небо, где представляет отчет о поведении семьи. Страшась его разоблачений, китайцы замазывают ему рот глиной или тестом.
В канун нового года улицы наполняются народом с разноцветными фонариками и хлопушками; фонари и транспаранты украшают дома и лавки. Китайцы толпятся в кумирнях, чтобы принести жертвы и поклониться богам. Крики разносчиков и прохожих сливаются с треском хлопушек, ракет и фейерверков. Последнюю ночь китайцы бодрствуют. В полночь все члены семьи совершают поклонение небу и земле перед открытой дверью дома, затем собираются в домашней кумиренке (мяо) и приносят жертвы перед таблицами предков. [7] На заре поклоняются духу счастья. В день нового года опять приносят жертвы.
7
Таблицы с именами предков представляют дощечки, выкрашенные в черный цвет; на них красными иероглифами написано: таблица духа усопшего такогото.