От легенды до легенды (сборник)
Шрифт:
— Хотите быть уволенным, Эванс? — спокойно спросил сэр Гилберт. — Как ваши предшественники?
— Хотеть не хочу, сэр, — степенно ответил Эванс. — Господь видит: я и так продержался куда дольше, чем другие наши. Пятеро детей — не шутка. Но самолично супротив преграды… Не стану. Так-то, сэр.
Он умолк, выжидающе глядя на Каннингема. Рабочие загомонили. Перси в полнейшем недоумении переводил взор с Эванса на безмятежно качающийся на ветерке венок, силясь постигнуть суть происходящего.
— Да что ж такое?! — рявкнул сэр Генри. — Есть, черт побери,
Вырвав из рук рабочего лопату, сэр Генри устремился вперед. Двое парней в серых робах последовали его примеру. Главный инженер ударил лезвием лопаты по пруту, но, к удивлению Перси, тот не только не сломался, но даже не покосился.
— Бесполезно, — ровным голосом произнес сэр Гилберт. — Он укреплен намертво. Копайте. Эванс, ступайте в контору за расчетом.
Лопаты вгрызлись в щебень вокруг прута, со стуком задевая шпалы. Эванс коснулся пальцами козырька кепки и неспешно двинулся прочь.
— Парни, смотри, у него корни!
Начавшая разбредаться толпа мгновенно сомкнулась и загудела.
— Это что-то новенькое, — процедил сквозь зубы Каннингем.
Перси вместе со всеми заглянул в яму.
Прут углублялся в грунт чуть больше чем на фут, однако во все стороны от него, точно змеи, расползались узловатые корни, крепко державшие его в смеси земли и щебня.
Саженец, за одну ночь обзаведшийся корневой системой.
«Бред, — подумал Перси. — Такое просто невозможно».
Отец, передавший лопату кому-то из помощников, хмурился. Рабочие шумели.
— Корни… как же так…
— Может, и впрямь нечисто.
— Беречься надо, братцы! Мне сказывали, в прошлый раз…
— Хватит, — крикнул сэр Генри, и ропот постепенно смолк. — Корчуйте. Мне дерево на путях ни к чему.
Он яростно чиркнул спичкой, поджигая папиросу.
Чтобы выкорчевать «саженец», пришлось разобрать часть полотна. Рабочие возились несколько часов. Отец, отмахнувшись от предложения Перси пойти домой передохнуть, отправился в контору, от души пнув сапогом валяющийся на обочине венок. Сэр Гилберт покачал головой.
— Что думаете, молодой человек?
Перси пожал плечами, разглядывая запыленные кленовые листья.
— Честно говоря, я мало что понял. Может быть, вы объясните?
Сэр Гилберт скривил губы.
— Я и сам не уверен. Какое-то местное суеверие. Предупреждение или что-то вроде того. Такие венки уже стоили нам многих рабочих рук.
— Он появляется не первый раз?
— Отнюдь. Эта дрянь — преграда, как ее называют местные, — сопровождает все строительство. Когда он появился впервые, ушли почти все здешние рабочие, заявив, что не собираются нарываться на неприятности.
— Неприятности? От кучки листьев? — рассмеялся Перси.
— Здесь не Йоркшир, Персиваль. Гвинед — дикий край, где в легенды верят сильней, чем в газетные сплетни. Горцы с подозрением посматривают на поезд, зато никого не удивляют байки про то, как местные фейри — Тилвит Тег — воруют людей. Представляете? Я пытался выяснить, что именно их так пугает, но жители долины не слишком склонны откровенничать с пришлыми. Они плетут небылицы: дескать, гора гневается на строителей и тому подобное. Как назло, вскоре в тоннеле случилась авария, пострадали подрывники. Сплетники мигом связали два события. С той поры пошло…
— Были еще несчастья? — спросил Перси, ощущая какую-то неуютную тяжесть на душе.
— В нашей работе они часты, Персиваль, — поморщившись, ответил Каннингем. — Обрушивалась порода, ломались леса, однажды перевернулся состав со шпалами. Люди калечились. И всякий раз перед очередным инцидентом возникали венки. Рабочие увольнялись. Пришлось набирать людей в центре страны. Твой отец склонен считать это происками недоброжелателей, а я… Я уже не знаю, что и думать.
— Но кто может оставлять эти знаки? — Перси осторожно пошевелил венок палкой.
— Не все были рады строительству ветки, молодой человек. Трения в министерстве, недовольство ретроградов-помещиков…
— Я познакомился с местным землевладельцем лордом Ллевелином, — сказал Перси. — Возможно, я смогу расспросить его и что-нибудь выяснить.
— Ллевелин, говорите, — сэр Гилберт наморщил лоб. — Что-то знакомое. Где его поместье?
— Понятия не имею, — признался Перси. — Оно называется Бринн.
— Кажется, это в соседней долине. В Уэльсе добрая половина названий включает в себя глин, брин, лин [82] . Однако я заговорился с вами, Персиваль. Идемте.
82
Glyn — долина, bryn — холм, llyn — озеро (камбр.).
Новые знакомые явились ровно в назначенный час.
— А вот и ваша лошадка, — объявила леди Карис, передавая Перси поводья. — Красивое создание, не правда ли? Кстати, ее зовут Фиалкой.
Гнедая и впрямь была хороша. Перси не замедлил вскочить в седло, и всадники шагом двинулись по улице.
Перси заметил идущего навстречу человека в серой блузе. Он брел, опустив голову и сунув руки в карманы. Надвигающийся конский топот заставил прохожего посторониться.
Это был Эванс. Он поспешно сдернул с головы кепку и во все глаза глядел на спутников Перси. Дилан Ллевелин ответил на поклон легким кивком, Карис же придержала коня.
Зачем — Перси не понял. Оглянувшись, он увидел, что девушка нагоняет их, а рабочий смотрит вслед, держа кепку в руке, и не торопится ее надевать.
Прогулка обещала быть просто замечательной.
Тропа, на которую всадники свернули, миновав вересковую пустошь, шла по дну широкого ущелья. Дышалось здесь особенно легко, так что у Перси, привыкшего к столичному смогу и вони торфяников, даже кружилась голова. Приятно, как после бокала терпкого старого вина.
Осень в этом году баловала солнечными деньками, клены еще не до конца утратили свои наряды, и лес был полон еле слышным шелестом опадающей листвы. Лошади легко ступали по мягкому багряно-золотому ковру, в ежевичнике пересвистывались пичуги, и настроение у Перси было таким же прозрачным, как бледно-голубое небо над головами.