От легенды до легенды (сборник)
Шрифт:
— Надо было меня разбудить, — улыбнулась его супруга, дородная белокурая учительница младших классов Людмила Федоровна.
— Тебя разбудишь…
— Да хватает их, этих ведьм, по селу, им и жизнь не в жизнь, если кому пакость не сделали… — вздохнула Юлька.
— Они умереть не смогут, если кому не передадут свое ведовство… — добавила Екатерина Александровна.
— Да кто ж согласится добровольно?
— Ну, всякие люди бывают…
— Я не верила, пока мне одна бабка наговором лишай за пять минут не сняла, а до того выписанной дерматологом болтушкой две недели мазала, и он только больше становился, — добавила Валентина Андреевна.
— Каждый свое умеет: тот зубную боль заговаривает, тот лишаи, кто-то испуг, кто-то боли в суставах, — добавила Олечка.
— Ну
Этой ночью Иришке снова приснилась Она. Только на этот раз девушка стояла по колено в воде, на дне все той же ямы. Теперь Ире удалось рассмотреть Незнакомку получше: отчетливо видна была даже стежка вышивки по краю ворота рубашки, родинка на левой щеке и… Она наконец-то поняла, что так ужасало в ночной гостье — пустые глазницы. Глаз не было — только темные провалы над бледными скулами…
Иришка проснулась от собственного крика. Несколько секунд лежала, судорожно вцепившись в край одеяла, не смея ни раскрыть глаза, ни пошевелиться. Казалось, совсем рядом кто-то стоял, невидимый, но настороженный, готовый к нападению. Обругав себя неврастеничкой и трусихой, Ира раскрыла глаза, с усилием повернула голову. Естественно, в комнате никого не было. Слышался шум летящих ночной трассой машин, по стене скользили узоры от проникающего через ажурные занавески света фар.
С тех пор ее ночи превратились в сплошную маету — смертельно хотелось спать, но стоило на несколько секунд провалиться в сон, как появлялся образ странной девушки. Иногда призрак стоял в чистом поле или на вершине холма, иногда казался объятым пламенем, но всякий раз сквозь языки огня, туманную дымку или снежные вихри тянулись худые руки, зияли пустые глазницы и звучал умоляющий крик о помощи. «Кому помочь? Чем? Почему именно ко мне прицепился этот странный призрак? А может, его видят в селе все, но никто не осмеливается признаться?» Эти мысли осаждали Иришку постоянно. Она никому не сказала о странных видениях, даже Сережке. На работе все было много лучше: пятиклашки ее обожали и гордились, что у них такая молодая симпатичная классная руководительница. Старшеклассники после нескольких попыток устроить новенькой «училке» проверку постепенно прониклись пониманием, что лучше с ней дружить и не испытывать ее терпение. Даже вредноватый Саша Полончук заключил «перемирие». Новые подруги-коллеги приглашали то на занятия в местном хоре, то в кино в Мстиславль. Смущало другое: дети, даже малыши, совсем не хотели играть. Большинство все переменки просиживали над мобильниками или слушали скачанную музыку. Не было шумных игр с прыгалками-догонялками, никакой беготни и возни. Даже драк не случалось.
— Они как маленькие старички, — пожаловалась Иришка в учительской.
— Да что ты хочешь, девочка, сейчас все дети такие, — «обрадовала» Валентина Андреевна. — Поверишь, зимой на лыжах только мы с мужем и ходим, а так — ни единой лыжни у села. Поколение клацающих кнопок. Хорошо еще, летом купаться ездят.
— Вот, кстати, я у вас спросить хотела: почему село так далеко от воды? Мне вообще про историю села все интересно, у вас ведь есть материалы?
— Есть, конечно, хоть и неполные. Вот, держи! — Историчка выложила перед Иришкой несколько пухлых папок. — А если хочешь подробнее, то приходи сегодня вечерком с Сережкой на чай, покажу диски и несколько монографий, я в кабинете не все держу.
Сережка к предложению навестить бывшую классную отнесся с энтузиазмом.
— У нее торты вкуснющие, и вообще, они с мужем всегда такие гостеприимные.
— А ты откуда знаешь?
— Так она нас в свой день рождения всегда тортами угощала. И дома у них часто всем классом бывали. А когда в институте учились, книги брали по любому вопросу. Их сын, Димка, меня помладше, интересный пацан. Он в Киеве учится, вот они и скучают.
Валентина Андреевна жила через несколько дворов от дома бабы Насти в небольшом кирпичном домике. Иришку поразило обилие книг и вышивок. Книги стояли на полках и стеллажах во всех комнатах, валялись на столах и диванах, а стены были увешаны вышитыми картинами. Тут неслись по морю гордые парусники, алели среди хлебов маки, красовались в вазах букеты ромашек и ландышей, качались в тихих прудах белые лилии…
— Это вы все сами?
— Кое-что я, некоторое мама. Да вы проходите, ребята. Санька, вари кофе, у тебя лучше получается.
Муж Валентины Андреевны оказался высоким, немногословным мужчиной в очках, с несколько ироничной улыбкой под пшеничными усами. Он коротко пожал руку Сережке, галантно поцеловал ручку Иришке и удалился хлопотать на кухню. Огромный пушистый кот вальяжно потянулся на кресле, внимательно осмотрел гостей, неспешно спустился на палас и, потершись о ноги Сережки, прыгнул Иришке на колени.
— Он все толще становится! Ну и Мурлей-Мурло, — охнул Сергей.
— А вот у бабы Насти животных нет, — с сожалением пробормотала Иришка, поглаживая мягкую шерстку разнежившегося кота. — Ни кошки, ни собаки. Я понимаю, что в ее возрасте корову или поросенка трудно держать, но хоть кур-то можно. У нее и сарай хороший, и хлев, а никакой живности нет.
— Без кота дом глухой, — заметила Валентина Андреевна. — У нее раньше все было, а потом корову машина убила, она постепенно все хозяйство сбыла. Странно, что даже кошки нет. Моя мама без животных жизни не мыслит. Я говорю — хлопоты лишние, а она заявляет, что только ради них по свету топает. Ладно, вот книги по краеведению, тут диски, садитесь, смотрите…
— Валентина Андреевна, а какие-нибудь легенды о прошлом села у вас есть? — отрываясь от монитора, спросила Ира. — Тут, конечно, все интересно: и о знаменитом ученом-земляке, и о колхозе, и о войне, но…
— Здесь, в тетрадке, почитаешь на досуге, а сейчас пошли к столу, Саша там ужин приготовил, малинового вина бутылка имеется. Я пирог с яблоками испекла.
— Такой же, как когда мы с Владиком заходили?
— Да, — вздохнула Валентина Андреевна, — ничего не слышно о Владе?
— Нет, водолазы пару раз еще поискали, а кто им платить будет?
История Владика была незаживающей раной для его друзей и знакомых. Иришка познакомилась с Владом позапрошлой зимой — Сережка представил его как лучшего школьного друга, они тогда посидели в каком-то кафе и разошлись. Ирине запомнился молчаливый добродушный парень с грустными карими глазами. Из рассказов Сергея она знала, что Владика воспитывала бабушка, отца у него не было, а мать моталась по заработкам, изредка появлялась дома, кутила с приятелями, вытряхивала из бабушки остатки пенсии и снова надолго исчезала. В последние годы дом держался на Владике. Он начал подрабатывать на стройке с седьмого класса. Летом его брали в дальние поездки, зимой он частенько исчезал из школы, предупредив Валентину Андреевну, что подвернулась очередная шабашка. Та смотрела на эти прогулы сквозь пальцы — из заработанных мальчишкой денег большая часть шла на оплату счетов за газ и свет, на остальное он одевался и подкармливал бабушку. Валентина Андреевна отыскала специально для Владика техникум, куда могли взять без экзаменов и платили неплохую стипендию, но парень отказался — надо было зарабатывать на жизнь. Несчастье случилось в конце зимы: вечером, во время прогулки с девушкой в Мстиславле, Влад вскочил на перила пешеходного моста, не удержался и соскользнул вниз, в ледяную пронизывающую темень… Так и осталось загадкой, почему не смог подтянуться и удержаться на перилах лучший спортсмен школы, зачем полез на эти перила — такой выпендреж был совершенно не в характере Владика. Для друзей известие о его гибели стало страшным ударом. Иришка раньше представить не могла, что Сергей может быть серьезным дольше пяти минут или хмурым. Плачущий Сережка был просто катастрофой — привычный мир рушился на глазах. Отведя взгляд, он глухо сообщил, что Андрей вообще сознание потерял, когда узнал о трагедии, а девушка Влада находится в больнице с нервным срывом. Найти тело так и не удалось.