От Лубянки до Кремля
Шрифт:
А тут — «хлебный магазин». Я сначала даже не понял, что это значит — «хлебный магазин»? Только после жесткого акцентирования ЮС голосом каждого слова — «хлебный …магазин…это… где продают… хлеб!», я, наконец, понял задачу.
Благо подвернулась какая-то кондитерская.
И ведь я знал, что вопрос ведь был не в том, чтобы узнать, как обстоит дело с обеспечением Хабаровска хлебом, не о проверке качества его выпечки… Просто надо было очередной раз «выйти к народу», пообщаться». Народ должен видеть, что вождь «о нас думает».
Именно там, в Хабаровске,
Потом был вызвавший всеобщее удивление момент, когда первый президент СССР проехал мимо мемориала погибшим советским воинам и массу времени провел на кладбище умерших в советских лагерях японских военнопленных.
Политически это перед поездкой в Японию, конечно, понятно. А должной культурой и тактом, уважением к своим согражданам семейство никогда не отличалось, да, видно, и умных советников рядом не оказалось.
В общем, семейство Горбачевых, как всегда, было в своем репертуаре и скучать охране не давало.
Поэтому пришлось возить в кортеже и расставлять на параллельных улицах огромный оперативный резерв, чтобы президента не разобрали на сувениры.
И опять истерические, рассчитанные на публику обвинения Раисой Максимовной организаторов поездки и охраны: «Почему так много фуражек?» Так и хотелось подойти и сказать ей: «А вы с Михал Сергеечем прекратите свои популистские шоу. Не провоцируйте нас на применение силовых методов охраны, тогда и не потребуется «столько фуражек и пуговицы у вас на пальто будут целы!»
И вот после всей этой нервотрепки наконец-то вся президентская рать поднимается по трапам спецсамолетов и собирается лететь в Японию.
У меня же впереди — Москва. Уже предчувствуя небольшой отдых, я подхожу к самолету, чтобы попрощаться с ЮС и ребятами, пожелать хорошего полета и мягкой посадки.
И вот, как говорится, «получи, фашист, гранату!»
Я неожиданно для себя оказываюсь в салоне президентского самолета и лечу сначала в Токио, а потом должен следовать, как сказал ЮС, «на какой-то остров в Южной Корее, не помню, правда, как он называется», где после визита в Японию советская делегация должна будет осуществить краткую остановку.
Планируется короткая встреча тет-а-тет с президентом Ро Дэ У.
«Ведь у тебя со времен приезда к нам Ро Дэ У в декабре 1990 года есть какой-то опыт работы с южными корейцами!? Вот и поезжай на подготовку».
И действительно. В середине декабре 1990 года состоялся первый и последний официальный визит 6-го президента Республики Южная Корея генерала Ро Дэ У в Москву.
В эпоху холодной войны Южная Корея у нас именовалась не иначе как «марионетка американского империализма», ее президенты-генералы изображались на карикатурах обезьянами в темных очках и обязательно с окровавленным топором в кобуре.
Наши власти в упор не признавали РК, долго не имели с ней дипломатических отношений. Признать ее существование для СССР в то время означало нарушить «святые» принципы пролетарского интернационализма и прямое предательство братской социалистической КНДР, находившейся в жестких контрах со своим южным соседом.
Первые осторожные шаги к сближению между странами были предприняты в 70-е еще при Генеральном секретаре ЦК КПСС Л.И. Брежневе и правлении президента РК «кровавого диктатора» Пак Чжон Хи.
В декабре 1970 года президент Пак Чжон Хи отменил ограничения на торговлю с социалистическими странами, а в сентябре 1974 года был отменен запрет на почтовую переписку с ними. Гражданам РК были разрешены поездки в СССР для участия в международных мероприятиях, в том числе на уровне членов правительства.
Шел навстречу с Южной Кореей и Советский Союз, тем более, что президент Пак начал интенсивно леветь. В мае 1972 года директор ЦРУ Южной Кореи Ли Ху Рак, ранее бывший послом в Японии и назначенный на эту должность в 1970 году, тайно прибыл в Пхеньян и начал очень интересные переговоры.
Вот выдержка из дневника одного из спутников генерала Ли, который он вел во время встречи Ли Ху Рака и Ким Ир Сена:
«Ли: Президент Пак Чжон Хи и я верим, что объединение будет достигнуто нами без вмешательства четырех держав… Мы никогда не были ставленниками США или Японии. Мы верим, что мы сможем решить наши проблемы сами».
В ответ тоже тайно в Сеул прибыл вице-премьер КНДР Пак Сон Чхоль (в старой советской транскрипции Пак Сен Чер).
По итогам переговоров, которые продолжались в течение 1973 года, было принято совместное заявление: объединение должно быть достигнуто независимыми усилиями без внешнего вмешательства; мирным путем, без применения силы по отношению друг к другу; на первом месте должно стоять национальное единство, а на втором — различие в идеях и системах.
В июне 1973 года президент Пак даже позволил себе заявить о том, что он не против того, чтобы РК и КНДР одновременно стали членами ООН.
К сожалению, покушение на жизнь Пак Чжон Хи, происшедшее 15 августа 1974 года, когда погибла его жена, окончательно перечеркнуло позитивный переговорный процесс, хотя причастность к нему Северной Кореи так и не была доказана.
В 1979 году президент Пак был убит директором корейского ЦРУ Ким Чэ Гюво время неформального ужина.
Шел навстречу Южной Корее и Советский Союз, как всегда с большим запозданием.
В мае 1984 года ЦК КПСС одобрил предложение МВТ СССР о расширении торговых операций с Южной Кореей через фирмы третьих стран, в частности через Финляндию.
Горбачев также имел большие виды на улучшение отношений с Японией и Южной Кореей. С крушением перестройки ему срочно требовались кредиты, миллионные, миллиардные, для чего надо было продемонстрировать возможным кредиторам «новое мышление» и в Азиатско-Тихоокеанском регионе, поверить в которое мешала наша многолетняя и тесная дружба с коммунистическим режимом Ким Ир Сена.