От Лубянки до Кремля
Шрифт:
По радиостанции запрашиваю наблюдателя, находящегося на Спасской башне: «Видишь дым, что и где горит?»
В ответ слышу, что пожар, видимо, в районе площади Дзержинского, в начале улицы 25-го Октября, а к нам дым сносится ветром.
На душе полегчало, это территория Управления КГБ по г. Москве и Московской области. Стыдно, но почти радостно передаю информацию находящемуся рядом со мной начальнику московского УКГБ генерал-лейтенанту В.М. Прилукову Это его зона ответственности. Теперь голова будет болеть у него.
Позднее узнал, что какой-то хитромудрый мужичок, желая испортить праздник, оставил
За все время моих психотравмирующих дежурств в штабе на Красной площади (слава Богу!) ничего экстраординарного не происходило. Даже в случае со Шмоновым система сработала на 4 с плюсом.
Либо везло, либо мы добросовестно готовились к охранным мероприятиям и хорошо выполняли свои обязанности. Ведь в наряд на Красную площадь направлялись лучшие из лучших.
Не забуду курьезный случай во время моего первого заступления на должность начальника штаба по охране мероприятий на Красной площади 7 ноября 1987 года.
Собираясь в наряд, я подумал обо всем, кроме только что упоминавшихся ледяных сквозняков. Надеваю белоснежную рубашку, парадный галстук, легкий плащик (пальто у меня никогда не было, а о дубленке я даже не мечтал) и т. п. На предложение пододеть что-либо теплое я самонадеянно заявил, что штаб находится в здании в Мавзолее и там достаточно тепло.
Начало мероприятия.
Сижу в теплом и светлом помещении у мониторов. Заходит начальник праздничного штаба КГБ СССР генерал армии Филипп Денисович Бобков. На нем добротная дубленочка, толстый свитер, вокруг шеи плотненький мохеровый шарфик, теплые на меху ботинки. Выслушав мой доклад и посидев несколько минут в штабе, он, раскрасневшись и вспотев, предлагает: «Пойдемте, Валерий Николаевич, посмотрим, как там дела наверху!»
Беру радиостанцию «Ангстрем», и мы выходим на стилобат Мавзолея.
Праздник в самом разгаре. Музыка, радостные крики демонстрантов. Подходим к стоящим на уголке Мавзолея весело беседующим генералам. Буфетчица предлагает мне и Филиппу Денисовичу по стаканчику горячего дымящегося глинтвейна. Я отказываюсь — служба. Бобков, крякнув от удовольствия, выпивает.
Красная площадь — настоящая аэродинамическая труба. И уже через несколько минут я буквально заледеневаю на холодном ветру. Но вида не показываю, пытаясь хоть как-нибудь согреться. Место и положение, увы, не позволяют бегать, прыгать или скакать. Вспоминаю, что индийские йоги, где-то читал, обернув голое тело мокрой простыней, ухитряются усилием воли даже зимой высушить ее на морозе и самом холодном ветру. Собираю всю свою волю, но безуспешно. Холодно. Даже мелкую внутреннюю дрожь не удается унять.
Но очень скоро, как поет Высоцкий «…потеряв силу воли…», объявлю командирам, что меня вызывает штаб, и гордо удаляюсь в тепло. В нарушение всех уставных требований высказываю все, что о них думаю, своим подчиненным, которые, я надеюсь по забывчивости, вчера не предупредили меня об этом небольшом нюансе.
Но опять появляется Филипп Денисович и вновь предлагает прогуляться. И так много, много раз. Удивительно, что не простудился тогда. Спасало, видимо, общее нервное напряжение.
Позднее я узнал, что борьбой с холодом заняты буквально все участники и гости, особенно ноябрьских мероприятий на Красной площади. Тяжелее всего приходилось офицерам и солдатам Кремлевского полка, ведь под сшитую по фигуре парадную шинель не наденешь толстый свитер и мохеровый шарф. Знаю, что офицеры спасались от холода, обложивши поясницу толстыми газетами, смеясь, что желательно с «горячими новостями». И другими не менее экзотическими веками проверенными методами.
Следующий раз я уже был готов к труду и обороне, купив водолазный комплект — свитер и колготки из верблюжьей шерсти. В нем можно было спокойно ложиться спать в самый глубокий сугроб. А главное, он практически не был виден под цивильным костюмом. «Девятка» всегда была на выдумки горазда.
Последний мой опыт работы с толпой приходится на первые дни «победы революции». Комендант Московского Кремля генерал-майор Г.Д. Башкин, с которым нам приходилось не раз вместе отбивать депутатов от толпы при входе в Кремль, утихомиривать разбушевавшихся шахтеров и др., попросил меня, находившегося уже, как это называлось, «под домашним арестом в своем кабинете», выяснить, что происходит у Мавзолея.
Геннадий Дементьевич, будучи в прошлом комендантом Мавзолея, немало сил приложил к совершенствованию его охраны и непростой технической начинки. За работу над созданием пуленепробиваемого и взрывозащитного саркофага он в составе коллектива специалистов получил Государственную премию. Это было его — родное.
Обстановка вокруг Мавзолея складывалась непростая. Толпа из 200–300 находящихся в подпитии и агрессивно настроенных молодых и не очень людей, вооруженных палками и камнями, подогреваемая провокаторами, пыталась проникнуть в Мавзолей со стороны кремлевской стены через имеющиеся там за трибунами окна. Звон разбитых стекол, хулиганские выкрики, молодецкие высвисты….
Прохожу в Мавзолей, вижу испуганные глаза охраны — солдат-кремлевцев. Но воины настроены по-боевому.
Применяю чекистскую хитрость. Звоню Г.Э. Бурбулису, который достаточно хорошо знает меня по совместной подготовке инаугурации Б.Н. Ельцина в КДС, представляюсь и заявляю, что «пригласил в Мавзолей журналистов западных СМИ — «Нью-Йорк Таймс», «Ассошиэйтид Пресс», «Франс Пресс» и др., в присутствии которых информирую его, что в соответствии с имеющимися инструкциями при проникновении хулиганов в траурный зал, я даю команду на открытие огня на поражение». Завершаю предостережение фразой — «Ответственными за пролитую кровь будете лично Вы!»
Сработало. Через достаточно короткое время появился вездесущий тогда Станкевич и увел толпу хулиганов.
Кстати, август 1991 года может стать прекрасным учебником по патопсихологии толпы и мудрости спецслужб. Например, 21 августа 1991 года толпа на площади перед зданием Комитета госбезопасности собиралась штурмовать ненавистное им учреждение, хранившее в своих стенах много тайн о прошлом и настоящем большинства ее участников, уничтожить и разграбить документы.