От Лубянки до Кремля
Шрифт:
Для перевозки советской делегации (естественно, не всей) по городам США американцам потребовалось пять пассажирских самолетов.
Волюнтаризм «хозяина» порождал и волюнтаризм его окружения.
Несмотря на запрещение советской охране въезжать в Великобританию с оружием, руководивший подготовкой мер безопасности во время визита Хрущева и Булганина генерал армии Серов дал команду выдать сотрудникам новенькие «макаровы», распорядившись при этом: «Пистолеты иметь при себе, но так, чтобы никто не унюхал!» Кстати, именно это и в большей степени стало причиной его досрочного возвращения в Москву, а не обструкция прессы.
В наши времена
Начальник 9-го Управления КГБ при СМ СССР генерал Захаров с упоением и гордостью описывает случай, как он выполнил просьбу Н.С. Хрущева осмотреть негритянские районы Вашингтона: «…Но мы с Меньшиковым (посол СССР в США) еще заранее договорились в данном случае немножко обойти их охрану. Когда мы ехали по городу, вдруг машина, где сидели Меньшиков и Литовченко (начальник группы охраны Хрущева), повернула в другую сторону. Были и паника, и страх у мотоциклистов и ведущих машин, но мы все-таки поехали и показали товарищу Хрущеву эти районы и вернулись обратно». И не для специалиста комментарии — излишни.
Хрущев, по словам того же генерала Захарова, относился довольно равнодушно к организации своей безопасности, никогда не вникал в детали службы охраны. При подготовке первого визита в США в сентябре 1959 года он не пожелал знакомиться с планом мероприятий по обеспечению своей безопасности.
К сотрудникам охраны относился с недоверием, внимательно наблюдал за ними и всегда был недоволен. Обращался с ними грубо.
Ярко выраженных покушений против Хрущева во время зарубежных поездок не было. Только в Вене в 1961 году при выходе с вокзала, куда он прибыл на поезде, в Хрущева был брошен из толпы пакет. К нему бросился сотрудник охраны М.П. Солдатов и накрыл его своим телом, полагая, что там могло быть взрывное устройство. В пакете было письмо с личной просьбой.
Карибский кризис 1962 года, когда мир реально стоял на грани ядерной войны, показал необходимость иметь возможность лидерам общаться без посредников. Это прежде всего должно было сэкономить время для срочной передачи важнейших сообщений, а также устранить возможность т. н. «испорченного» телефона. Ведь для расшифровки послания Хрущева Дж. Кеннеди, состоящего из 3000 слов, американцам понадобилось целых 12 часов.
Именно после этих страшных дней 20 июня 1963 года в Женеве США и СССР был подписан меморандум о взаимопонимании, предусматривающий создание первой прямой — «горячей» радиотелеграфной линии связи между Белым домом и Кремлем.
1 августа 1963 года «красный телефон» для экстренного прямого контакта между руководителями двух сверхдержав в моменты международных кризисов был установлен и начал действовать. «Горячая линия» прямой документальной связи Москва — Вашингтон находилась в ведении Управления правительственной связи КГБ СССР.
26 июня 1990 года в составе правительственной связи была создана система связи для Президента СССР.
Вопреки распространенному названию «прямая телефонная» линия связи не была ни «прямой», так как проходила через третьи страны по маршруту Вашингтон-Лондон — Копенгаген — Стокгольм — Хельсинки— Москва (и только с 1978 года через международные спутниковые системы), ни «телефонной» — обмен сообщениями происходил только в текстовом виде, а не посредством голоса (и сейчас современные лидеры стран разговаривают лишь при личных встречах, а горячей линией пользуются все так же письменно. Из Москвы в Вашингтон тексты уходят на русском языке, из Вашингтона в Москву — на английском; перевод каждая сторона делает самостоятельно).
Первоначально сообщения передавались с помощью телетайпа. Впоследствии, в начале 1970-х годов, уже при Л.И. Брежневе, телетайпные машинки были заменены на настоящий телефон. Но и тогда главы государств не могли говорить по телефону: с самого начала стороны договорились, что обмен по «горячей линии» будет только в письменной форме, что уменьшит риск неверного перевода и даст время для осмысления информации. С появлением спутников связи началась модернизация «горячей линии», и в 1978 году она стала каналом космической связи.
Нововведением 1986 года стало использование факсимильной связи. Этот вид связи является основным и сейчас: он позволяет руководителям обеих стран быстро обмениваться большим объемом информации, в том числе и графической — в виде оперативных карт диаграмм и таблиц.
Для контроля исправности этой линии по ней постоянно, круглые сутки, зачитываются произведения литературных классиков.
Известные случаи использования «горячей линии»:
— 5 июня 1967 года — в течение первых суток арабо-израильской войны было передано около 20 сообщений;
— 1971 год — во время усиления трений между Индией и Пакистаном;
— 1979 год — протест против ввода советских войск в Афганистан;
— 1986 год — угроза Рональда Рейгана СССР «серьезными и далеко идущими последствиями» по поводу ареста и короткого заключения американского журналиста Николаса Данилоффа.
Позже подобные линии были организованы со столицами ряда других государств.
Соглашение о создании прямой линии связи между Кремлем и Елисейским дворцом было заключено в 1966 году во время визита в Москву президента Франции генерала де Голля.
В наше время больших скоростей возможность оперативного общения лидеров ведущих стран играет первостепенную роль. В случае использования противником баллистических ракет, пуск которых регистрируется СПРН (Система предупреждения о ракетном нападении), у руководства стран будет не более 15–20 минут для принятия решения о нанесении ответного удара. Не останется времени на консультации с экспертами, раздумывания и согласования.
После августа 1991 года правительственная и президентская связь действовали сначала в составе Комитета, а затем Федерального агентства правительственной связи и информации — ФАПСИ. В 1992 году они были переданы в Главное управление охраны (ГУО — ФСО) РФ. В 2003 году создана единая Служба специальной связи и информации, включенная позднее в ФСО РФ.
Добрынин рассказывает, что «…по мере того как советско-американские контакты участились, став почти ежедневными, по решению президента Никсона была проведена прямая тайная телефонная линия между посольством и Белым домом, пользоваться которой могли только Киссинджер и я (без набора номеров, просто поднимая трубку. Советскому руководству конфиденциальный канал гарантировал быстрый и надежный способ связи с президентом США. Его секретность обеспечивалась общей системой особой секретности деятельности Политбюро, т. е. советской стороной…».