От лжи к покаянию. Российская историография о масштабах репрессий и потерь СССР в 1937–1945 годах

Массовые политические репрессии 1930-х годов, Великая Отечественная война имели для нации необратимые последствия, прежде всего, демографические. Разные по причинам возникновения, эти события привели к невосполнимым людским утратам, гибели миллионов соотечественников, негативным экономическим, социальным, культурным, ментальным последствиям. «Большой террор» – массовые политические репрессии, развязанные сталинским режимом против собственного народа, – привел к тому, что за 1937–1938 годы по политическим мотивам было осуждено 1 344 923 человека [1] , из которых каждый второй расстрелян [2] . Государство убивало в эти годы одну тысячу своих граждан ежедневно. Террор нанес огромный урон всем сферам жизни общества. Произволу подверглись сотни тысяч ни в чем не повинных людей, многие из которых имели значительный профессиональный и жизненный опыт, знания, были преданы Родине. Репрессии обезглавили промышленность, армию, сферу образования, науки, культуры. Произошло это накануне самой драматичной и масштабной войны XX века. Только в Красной Армии в годы «большого террора» было незаконно репрессировано около 40 тысяч офицеров [3] . Государственный террор объективно ослабил страну и армию в преддверии войны с фашизмом.

Следствием в том числе и массовых политических репрессий стало для СССР катастрофическое начало Великой Отечественной войны. В первые месяцы войны особенно, да и на всем ее протяжении, советское руководство и, прежде всего Сталина, мало заботила цена победы или поражения. Они исходили из неисчерпаемости людского и материального потенциала СССР. Поэтому жизнью солдат и офицеров не дорожили. Спустя почти пятьдесят лет после начала Великой Отечественной войны, писатель-фронтовик В. Кондратьев написал: «Немцы воюют расчетливее, стараясь избежать лишних жертв» [4] . Итогом такого отношения к «человеческому материалу» явились огромные невосполнимые людские потери советского государства в 1941–1945 годах. Последняя из официально названных цифр жертв войны – 27 млн человек [5] не является окончательной. Известно, что это количество было получено путем сопоставления оценок о числе населения СССР накануне и после окончания войны [6] . А они далеки от совершенства. Довести до конца работу по выявлению истинных причин, масштабов и последствий указанных событий есть не только важнейшая научная, но и нравственная задача. «Большой террор», итоги Великой Отечественной войны – это не только наше вчера, но и сегодняшняя боль. И не только потому, что мы не знаем дорогу к могилам всех несправедливо осужденных, замученных, расстрелянных, и не только потому, что не все солдаты последней войны преданы земле с подобающими почестями. В обществе не была осуждена идеология сталинизма, как когда-то был отвергнут и преодолен фашизм. Осмысление драматических событий второй половины 1930-х – середины 1940-х годов и их последствий за последние восемьдесят лет прошло сложный и извилистый путь. От прямых фальсификаций и лжи о масштабах репрессий и истинных потерь СССР в войне до глубоких и объективных исследований, которые приближают нас к исторической правде. На разных этапах послевоенной отечественной истории вопрос о масштабах репрессий и потерях в войне становился предметом острых научных дискуссий, политических игр, идеологических противоборств. В советский период предвоенная и военная история стали заложниками глобального противостояния между Востоком и Западом, аргументами в споре об исторических преимуществах того или иного общественно-политического строя.

Сегодня в отечественной историографии выделяются три течения, авторы которых по-разному оценивают «большой террор», последнюю войну и их демографические последствия. Первое течение – радикальное. К нему мы отнесем авторов коллективной монографии «Советская историография» [7] , а также тех исследователей, которые называют альтернативные оценки потерь СССР в 1937–1945 гг., резко критикуют официальную советскую историографию, называя ее наукой «фальсифицировавшей историю, деформировавшей сознание, насаждавшей мифы» [8] . Это работы Б. В. Соколова, В. Г. Первышина, Ю. Геллера и др. А. Н. и Л. А. Мерцаловы назвали лидера этого течения Б. В. Соколова «своеобразным экстремистом». К этому течению, безусловно, можно отнести яркую, но неоднозначную публицистику А. И. Солженицына, Р. А. Медведева, В. Суворова, А. Антонова-Овсеенко и других. Второе течение мы условно назовем консервативным. Авторы этого течения не приемлют отрицания всего того, что было сделано советской исторической наукой, прежде всего, в исследовании Великой Отечественной войны, продолжают писать об историческом значении победы СССР, массовых политических репрессиях 1930-х годов как о неком очистительном для советского общества явлении (М. Гареев, О. Ржешевский, Г. Кривошеев, В. Кожинов, А. Анфилов и др.). К сожалению, часто авторы, которых мы относим к консервативному направлению, приписывают исследователям, пытающимся выяснить истинные масштабы репрессий и потерь СССР в войне, не свойственное им намерение «обесценить нашу победу необоснованно большими жертвами» [9] . Справедливо писали А. и Л. Мерцаловы: «Высокая цена победы – такой же реальный факт истории, как и решающая роль СССР в войне. Первая не может затмить второй, так же как и вторая не позволяет забывать о первой» [10] . Ко второму течению мы также отнесем работы авторов, настроенных явно просталински. Они объединены, прежде всего, вокруг московских издательств «Яуза» и «Эксмо», выпускающих небесспорные книги под рубрикой «Сталин. Великая эпоха» (Д. Лысков, А. Мартиросян, авторы сборника «Неправда Виктора Суворова» и др.). К сожалению, очень часто просталинисты идут по пути отрицания очевидных явлений в истории – массовых политических репрессий, непомерно больших жертв войны, оправдания насилия и теневых сторон предвоенной и военной истории СССР. Третье течение – объективистское. Его появление неразрывно связано с событиями рубежа 1980–1990-х годов. Снятие политической цензуры, идеологических запретов привело к появлению такой научной среды, в которой самой важной задачей исследователя становится научный результат, без оглядки на «власть предержащую». Авторы данного течения, исповедуя принцип объективности и историзма, стремятся к выявлению истинных масштабов потерь СССР в предвоенное и военное время, не смешивая понятия историческая правда и псевдопатриотизм (В. Жиромская, О. Хлевнюк, В. Хаустов, А. и Л. Мерцаловы, В. Земсков, О. Сувениров, П. Полян, В. Исупов, Ю. Поляков и др.).

Существенный вклад в изучение проблемы вносят книги, выходящие в издательстве РОССПЭН, в серии «История сталинизма» [11] .

Достижения и успехи отечественной науки в исследовании драматических страниц истории очень важны в аспекте формирования исторического сознания российского общества. Важным представляется проблема подготовки учебников для школы и вузов. В последние годы очень много критики обрушилось на учебную литературу по отечественной истории.

Тридцать лет автор участвовал в работе общества «Мемориал». Без этого общества, людей, посвятивших свою жизнь изучению проблем политического террора, увековечиванию памяти его жертв, а самое главное – формированию в обществе демократических механизмов, которые исключили бы вероятность повторения государственного произвола в любых формах и масштабах, выход настоящей книги «в свет» был бы невозможен. Автор благодарит председателя правления Международного общества «Мемориал», ныне покойного,

Арсения Борисовича Рогинского за поддержку и приглашение на международную научную конференцию «1937–1938: Апогей Большого Сталинского террора», которая состоялась в Париже, в декабре 2007 г. [12] Анализ докладов, сообщений и дискуссий конференции в монографии представлен в отдельном приложении. Мы благодарны члену правления Российского общества «Мемориал» Борису Исаевичу Беленкину и действующему председателю правления Международного общества «Мемориал» Яну Збигневичу Рачинскому за значительную помощь, оказанную при подготовке книги. Хотелось выразить слова признательности французским историкам А. Блюму и Н. Верту за профессиональное общение и советы.

В соответствии с Законом РФ «Об увековечении памяти погибших при защите Отечества», распоряжением Правительства РФ от 26 августа 1995 г. № 177-р, постановлением Законодательного Собрания Краснодарского края от 18 марта 1997 г. № 559-п «Положение о краевой Книге Памяти» и постановлением главы администрации Краснодарского края от 24 апреля 1997 г. № 157 «Об издании краевой Книги Памяти» в Краснодарском крае ведется сбор документов и издание краевой Книги Памяти. Эта работа координируется администрацией Краснодарского края, краевым военным комиссариатом, краснодарским краевым советом ветеранов войны, труда, Вооруженных Сил и правоохранительных органов, краснодарским краевым советом Всероссийской общественной организации «Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры». Автор в качестве члена редакционной коллегии принимал участие в подготовке и публикации Книги памяти. По состоянию на 1 января 2005 года издан двадцать один том краевой Книги, в который поименно внесены фамилии 476 тысяч кубанцев, погибших в годы Великой Отечественной войны. Эта серия краевой Книги Памяти стала лауреатом премии администрации Краснодарского края в области культуры за 1999 год. Второй проект, который сегодня реализуется – это издание в соответствии с постановлением главы администрации края № 929 от 23 сентября 2003 г. Книги Памяти жертв политических репрессий по Краснодарскому краю.

Автор в качестве научного консультанта и председателя Правления краснодарского краевого отделения Российского благотворительного, историко-просветительского и правозащитного общества «Мемориал» (Российский «Мемориал») активно участвовал в этой работе. Изданы девять томов Книги Памяти жертв политических репрессий, в которых содержатся биографические данные десятков тысяч кубанцев, подвергавшихся судебным или внесудебным преследованиям по политическим мотивам. Большая работа проделана по созданию Единой электронной базы данных репрессированных и реабилитированных на территории Краснодарского края. В 2005 году краевое общество «Мемориал» стало победителем конкурса грантов администрации Краснодарского края для поддержки общественно полезных программ общественных объединений за проект «Трагические судьбы – возвращенные имена». На средства гранта была создана Единая электронная база данных, которая сегодня насчитывает около 40 тысяч биографических справок на реабилитированных кубанцев, репрессированных в 1930–1940-е и другие годы. В нее занесены данные из судебно-следственных дел архива УФСБ по Краснодарскому краю, списков административно высланных (кулаки, депортированные народы) архива ГУВД по краю, другие материалы. Был также создан Интернет сайт www.kubanmemo.ru, который обеспечивает с помощью системы поиска возможность нахождения интересующих сведений о репрессированных гражданах. Подготовлен и направлен заинтересованным организациям компакт-диск, являющийся статичным аналогом указанного сайта. Работа краснодарского общества «Мемориал» по увековечению памяти жертв политических репрессий получила благословение митрополита Екатеринодарского и Кубанского Исидора. Материалы монографии были использованы при подготовке Книги памяти незаконных политических репрессий Ставропольского края [13] , а так же Книги Памяти жертв политических репрессий Новгородской области [14] Факты и выводы, представленные в исследовании, нашли отражение в учебниках и учебных пособиях по истории Краснодарского края [15] .

С 2002 г. Краснодарское краевое отделение общероссийской общественной организации «Российское историко-просветительское, правозащитное и благотворительное общество “Мемориал”» являлось организатором Всероссийских научных конференций под общим названием «Проблемы истории массовых политических репрессий в СССР». Состоялось восемь конференций, на которых рассматривались наиболее крупные проблемы политических репрессий – осуществление «Антикулацкой» операции НКВД СССР 1937–1938 гг., масштабы голода 1932–1933 гг. и др. Подготовка к этим конференциям, выступления с докладами явились для нас стимулом к научной работе, изучению сложных проблем советской истории 1930–1940-х годов.

Спасибо моему учителю, ныне покойному профессору Кубанского университета Валерию Евгеньевичу Щетневу за то, что привил вкус к науке и научил свободно мыслить.

Большое спасибо за поддержку и советы моему научному консультанту, доктору исторических наук, профессору, главному научному сотруднику ИРИ РАН Жиромской Валентине Борисовне.

Автор, март 2020 г.,

г. Москва

Целью данного параграфа является выявление масштабов массовых политических репрессий в СССР в 1937–1938 годах. Учитывая сложность поставленной цели и ограниченность формата исследования, назовем лишь основные причины, «волны» репрессий, их масштабы и последствия в обозначенные годы.

С 23 февраля по 5 марта 1937 года состоялся печально известный Пленум ЦК ВКП (б), на котором 3 марта с основным докладом «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников» выступил И. В. Сталин, повторивший свой известный вывод об обострении классовой борьбы. Он заявил: «…чем больше будем продвигаться вперед, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить Советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы как последние средства обреченных» [16] . Главными врагами советского государства были объявлены троцкисты, превратившиеся, по мнению И. В. Сталина, «… в беспринципную и безыдейную банду вредителей, диверсантов, шпионов, убийц, работающих по найму у иностранных разведывательных органов» [17] . Он призвал «в борьбе с современным троцкизмом» применять… «не старые методы, не методы дискуссий, а новые методы, методы выкорчевывания и разгрома» [18] . Фактически это была четко сформулированная перед НКВД СССР задача на уничтожение «врагов народа». В Заключительном слове на Пленуме 5 марта 1937 года И. В. Сталин, опираясь на результаты партийной дискуссии 1927 года, даже назвал конкретное (!) количество «врагов» – 30 тысяч троцкистов, зиновьевцев и всякой другой «шушеры: правые и прочие…» [19] . К моменту Пленума из них уже было арестовано 18 тысяч человек. Таким образом, «врагов», по-Сталину, осталось «всего» 12 тысяч [20] .