От НТВ до НТВ. Тайные смыслы телевидения. Моя информационная война

Норкин Андрей

«Коммерсантъ» последовательно критиковал кабинет Примакова за недостаточно решительное проведение реформ, но подобного тона до сих пор никогда себе не позволял. Все объяснялось просто. Весной 1999 года некий иранский бизнесмен Киа Джурабчиан объявил о том, что купил газету «Коммерсантъ». Фигура этого господина оказалась настолько откровенно опереточной, что практически сразу появились предположения о том, что Джурабчиан – подставное лицо. Его имя снова попало в поле зрения СМИ только в 2006 году, когда прокуратура Бразилии начала расследование уголовного дела об отмывании денег через кассу футбольного клуба «Коринтианс». Главным фигурантом этого дела был… Борис Березовский. И он же оказался настоящим покупателем «Коммерсанта». Во времена премьерства Примакова в отношении Березовского были возбуждены

несколько уголовных дел, поэтому Борис Абрамович попытался сместить главу правительства, пролоббировав появление в «Коммерсанте» скандальной статьи. И хотя официально Березовский признал факт покупки издательского дома только 9 августа, Евгений Примаков был отправлен в отставку уже 12 мая, с формулировкой «в связи с замедлением реформ и необходимостью придать им новый импульс».

Березовскому удалось сформировать у Ельцина мнение, что Примаков недостаточно лоялен президенту. Что именно Примаков стоит за попытками вынесения импичмента Ельцину – и, что самое страшное, опираясь на своих левоцентристских и коммунистических сторонников, сам планирует занять пост президента в 2000 году.

Сейчас можно лишь гадать, какой стала бы наша страна при Примакове-президенте. Многие специалисты называют его «разворот над Атлантикой» первой реальной демонстрацией Россией своего намерения вырваться из однополярной системы миропорядка. Первым проявлением новой, самостоятельной внешней политики, сформулированной позднее Владимиром Путиным и в его знаменитой «Мюнхенской речи» 2007 года, и в совсем уж недавнем выступлении на юбилейной Генеральной Ассамблее ООН в сентябре 2015 года. Но тогда, в 1999 году, об этом даже мечтать не приходилось. После развала СССР наша страна несколько лет находилась в совершенно недвусмысленном положении. Положении вассала.

Широко известен факт разговора бывшего президента США Ричарда Никсона с министром иностранных дел России Андреем Козыревым об интересах новой России. «Одна из проблем Советского Союза состояла в том, что мы слишком как бы заклинились на национальных интересах, и теперь мы больше думаем об общечеловеческих ценностях. Но если у вас есть какие-то идеи и вы можете нам подсказать, как определить наши национальные интересы, то я буду вам очень благодарен», – сказал глава российского МИДа.

Когда именно Примаков сменил Козырева в кабинете на Смоленской площади, в Вашингтоне не скрывали раздражения. Заместитель госсекретаря США Строуб Тэлботт считал, что Примаков «всегда был больше проблемой, чем ее разрешением». Это объяснялось тем, что Евгений Максимович не позволял относиться к себе (и к своей стране) так, как его предшественник. Приведу небольшой пример того, как в 1990-х строились взаимоотношения России и США. Для этого я хотел бы привлечь внимание к книге все того же Строуба Тэлботта «Билл и Борис: Записки о президентской дипломатии».

Это весьма откровенные политические мемуары, в которых подробно описываются не только ночные приключения Бориса Ельцина в американском Белом доме, но и такой процесс, как «кормление шпинатом». Тэлботт отсылает читателя к мультипликационному персонажу по имени Морячок Попай. Попай – нечто вроде современного супергероя. Он получал удивительные сверхвозможности и дополнительные силы после того, как съедал баночку консервированного шпината. Так вот, работа с ельцинской Россией в администрации Клинтона строилась по такому же принципу. Как пишет Тэлботт, Ельцина необходимо было периодически «кормить шпинатом»: давать какие-то уверения, делать некоторые поблажки и не забывать пугать коммунистическими кознями. «Поев шпината», российский президент становился более активным, более сговорчивым и принимал необходимые американцам законодательные решения. В том числе, кстати, и кадровые. С приходом Примакова в МИД «шпинатная диета» прекратилась. А с началом работы Примакова во главе правительства могли прекратиться и многие другие «проекты». Но, к сожалению, была остановлена работа самого Евгения Максимовича. «Общечеловеческие ценности» на некоторое время снова вышли на авансцену российской политики, а должность председателя правительства России занял Сергей Степашин.

При этом я вовсе не хочу сказать, что Степашин виновен в каком-то откате

страны назад. Отнюдь нет. Сергей Вадимович по-человечески мне всегда был симпатичен, и в дальнейшем, во время нескольких интервью, которые я брал у него для программы «Герой дня», это впечатление только окрепло. Вообще, к моменту назначения Степашина я уже настолько «набил руку» на новостях о кадровых перестановках в правительстве, что ухитрился впервые привлечь к себе личное внимание Владимира Гусинского. Если верить главному редактору «Эха Москвы» Алексею Венедиктову, это произошло при довольно-таки анекдотических обстоятельствах.

Гусинский и Венедиктов вместе смотрели программу «Сегодня днем», в которой рассказывалось о назначении Степашина. Вел выпуск я. Спустя какое-то время Гусинский, обращаясь к Венедиктову, неожиданно произнес: «Какой хороший парень! Отлично работает. Надо его к нам, на НТВ, переманить». На что пораженный Венедиктов ответил: «Володь, ты что, с ума сошел? Это же твой канал!» (Прямо как Пятачок: «Пух, это ведь твой дом!») Своей особенной заслуги в том выпуске я не вижу. Фактура сама по себе была настолько яркой и выигрышной, что провести подобную программу плохо было просто невозможно. Вспомните, как все эти события развивались. Взять хотя бы эпизод, случившийся за две недели до отставки Примакова. Эти ельцинские фразы-глыбы: «Не так сели… Степашин – первый зам!.. Сергей Вадимыч, пересядьте!» – сопровождавшиеся воистину «мхатовскими» паузами.

По большому счету, новое правительство так и не успело ничем себя зарекомендовать, поскольку Степашин продержался на посту премьера меньше трех месяцев. Его карьера оказалась даже более скоротечной, чем у Кириенко. Почему его отправили в отставку – коротко объяснить невозможно. Внешне казалось, что Степашин искренне пытается добросовестно руководить кабинетом министров, но дальше многочисленных заявлений дело так и не пошло. По одной из версий, Степашин вызвал недовольство «Семьи», и в первую очередь Березовского, не слишком успешными действиями по усмирению развившего излишнюю активность избирательного блока «Отечество – Вся Россия», во главе которого стояли региональные политические тяжеловесы Юрий Лужков, Минтимер Шаймиев, Муртаза Рахимов, Руслан Аушев и примкнувший к ним Владимир Яковлев. Сам Березовский в то время целиком и полностью занимался подготовкой к выборам другого объединения – «Медведя» (Межрегиональное движение «Единство»). Очевидно, что никакого «единства» у политической верхушки страны не было, но утверждение, что именно конкурентная борьба «Медведя» с блоком ОВР и стала причиной очередной замены премьер-министра, мне кажется излишне смелым. И уж тем более некорректно говорить о том, что Степашина сняли за отсутствие твердой позиции в конфликте между администрацией президента (читай, «Семьей») и телекомпанией НТВ, чьи симпатии были, очевидно, на стороне «Отечества – Всей России», что бы ни говорил по этому поводу Евгений Киселев.

Как бы то ни было, началу полномасштабной информационной войны из-за выборов в Государственную Думу предшествовали драматические и трагические события самой настоящей войны. 7 августа произошло вторжение чеченских боевиков на территорию Дагестана, давшее начало так называемой Второй чеченской кампании, а в промежутке с 4 по 16 сентября четыре террористических акта – взрывы домов в Буйнакске, Москве и Волгодонске – унесли более трехсот жизней. Задача справиться с этим «гордиевым узлом» новых проблем была возложена уже на совершенно другого человека.

Глава 5

«Во время их последней беседы в Кремле Путин повернулся и задержал свой холодный взгляд на Березовском, невысоком, гиперактивном человеке, говорящем негромкой скороговоркой и готовом часами ждать у вашего порога. Путин смотрел на «торговца влиянием», который собственными руками, благодаря своему неукротимому честолюбию и мечтам об огромном богатстве, сделал больше, чем кто-либо другой, для наступления эры олигархов. Теперь дни их славы остались позади. На смену им приходили новые игроки, сколачивались новые состояния. И в Кремле был новый российский лидер. «Ты, – сказал Путин, – ты был одним из тех, кто просил меня стать президентом. На что же ты жалуешься?» Березовский не смог ответить».