От великого Конде до Короля-солнце
Шрифт:
— Благодаря моим деньгам ты добьешься успеха. Я ничего для этого не пожалею, обещаю тебе.
Она любила Фабра и доверяла ему, а потому с восхитительной наивностью написала довольно легкомысленное обязательство, которое ныне хранится в архивах Министерства иностранных дел:
«Я, нижеподписавшаяся, даю обещание сопровождать г-на Ж.-Б. Фабра в Константинополь или же в другое место, куда ему придется поехать либо по делам службы короля, либо по собственным делам, и оказывать ему всяческую помощь в его предприятиях, не требуя за то никакого возмещения и ни при каких условиях не отказываясь
Мари Пти».
Когда мадемуазель Пти подписывала это обязательство, ей казалось, что отныне жизнь ее преобразится.
Она не ошибалась, хотя в то мгновение и представить себе не могла, какие приключения ей предстоит пережить…
Освободившись от денежных забот, негоциант стал встречаться с влиятельными людьми, беседовал с г-ном де Торси и г-ном де Поншартреном, преемником Кольбера. Ему удалось обворожить всех министров своими глубокими познаниями в сфере отношений с Востоком.
Вечерами он излагал Мари суть своей миссии. Нужно было завязать тесные сношения с Персией, в которую уже начали проникать английские, голландские и португальские торговые компании, добиться безопасности для христиан, утвердить преимущество французской коммерции и подготовить проникновение в Индию.
Как говорит Р. де Молд-Ла Клавьер, «проект не отличался новизной, однако для его осуществления требовалась изрядная дерзость; все предыдущие попытки добиться этого потерпели неудачу, а в данный момент материальные затруднения, казалось, обрекали предприятие на провал».
В январе 1703 года г-н Фабр получил официальное предписание отправиться в Персию. Мадемуазель Птп, не помня себя от радости, стала немедленно готовиться к отъезду. Пока она паковала сундуки, Людовик XIV, со своей стороны, набрасывал список подарков, предназначенных для шаха. Приведем небольшой отрывок:
«Настенных часов — 3 штуки, ручных часов — 24, из них 12 — с репетицией, винных погребков из хрусталя — 6, атласов — 3, канделябров — 2, сверх того — несколько картин, из которых одна — с изображением монарха…»
Чтобы собрать все эти вещи, потребовался почти год.
Когда все было готово, марсельскому негоцианту вручили верительные грамоты.
Но тут г-н де Ферьоль, завидуя высокому назначению Фабра, стал слать едкие письма г-ну де Поншартрену. К счастью, тот остался непоколебим, и новый посол, в сопровождении своего племянника Жозефа Фабра и мадемуазель Пти, переодетой в мужское платье, отбыл в Марсель в конце 1704 года.
Наконец, 2 марта 1705 года больше палубный корабль «Тулуза» поднял якорь и направился в открытое море, унося с собой г-на Фабра с его свитой! Никто не знал, что на борту находится молодая женщина.
Однако, едва Марсель исчез из виду, красивый кавалер с голубыми глазами удалился в свою каюту и вскоре появился вновь, но уже в женском обличье. С тех пор мадемуазель Пти, не считая нужным скрывать свою привязанность к послу, «начала обращаться к нему несколько вольно, что сильно веселило экипаж».
8 апреля посол и бывшая содержательница игорного дома прибыли в Александрию. Пять дней спустя они уже двигались к Алеппо, куда и приехали 17 апреля.
Здесь мадемуазель Пти вновь пришлось прибегнуть к маскировке, ибо здешние жители могли
Увы! шаловливой мадемуазель было трудно смирить свою натуру. Пылкий темперамент подводил ее, и отцы-иезуиты, обитавшие в Алеппо, были изумлены некоторыми неосторожными словами и жестами предполагаемой супруги мажордома. Отец-настоятель предпринял собственное маленькое расследование и достоверно установил личность веселой мадам дю Амель.
Решив пресечь скандальное путешествие преступной четы уже в Малой Азии, дабы в Персии не узнали об этом прискорбном обстоятельстве, настоятель отправился к паше и попросил задержать г-на Фабра в Алеппо.
Паша согласился, и в течение полугода караван не мог двинуться дальше.
Мадемуазель Пти сочла своим долгом развлекать свиту посла: каждый вечер она созывала гостей, и ужин заканчивался восхитительной оргией. Со времен игорного дома она сохранила умение веселить компанию и знала множество песенок весьма игривого содержания. Таким образом, в этих вечерах жители Алеппо могли видеть Версаль в миниатюре — это было чрезвычайно забавное отражение двора Короля-Солнца…
В октябре 1705 года, убедившись, что паша не собирается менять гнев на милость. Фабр и Мари тайком покинули Алеппо, добрались до моря и отплыли в Константинополь, где персидский посланник спрятал их, перед тем как переправить в Эрнвань.
Добравшись до места, г-н Фабр узнал, что хан Абдельмассин ненавидит французов. Это его страшно напугало. Тогда мадемуазель Пти, надев самое красивое платье, отправилась во дворец Абдельмассина и стала его любовницей.
Благодаря этому простому и разумному решению все затруднения разрешились незамедлительно. Уже через неделю г-н Фабр получил из Исфагана извещение, что верительные грамоты приняты и посольству будет оказан радушный прием.
Удачное начало вдохновило мадемуазель Пти и добавило ей смелости вступить на тяжкий тернистый путь дипломатии.
Через несколько дней после отъезда из Эривани г-н Фабр внезапно заболел. Метаясь в жару, корчась от невыносимой боли, он кричал, что его отравили. 15 августа лицо его приобрело фиолетовый оттенок. 16 августа он отдал Богу душу.
На одно мгновение мадемуазель Пти растерялась. Что станется с ней в этой чужой стране, среди враждебных людей?
И тогда в голову ей пришла изумительная мысль. Гениальная мысль! Обыскав труп любовника, она нашла ключи от сундуков и шкатулок, разыскала секретные бумаги и провозгласила себя главой посольства «от имени принцесс Франции».
Спутники взирали на нее в изумлении.
— Мне поручено, — сказала она, — обучить персидскую королеву французским придворным манерам. Я исполню это любой ценой, а если меня попытаются задержать, то я готова принять мусульманство и прогнать иезуитов…
Эти слова произвели должное впечатление на слушателей.
— Пока же нам нужно вернуться в Эривань, — добавила очаровательная посланница.
Маленький отряд повернул назад, и вскоре мадемуазель Пти оказалась под надежной защитой хана.