От Великой княгини до Императрицы. Женщины царствующего дома
Шрифт:
И еще на триста верст в округе разграбленные селения, сожженный хлеб, перерезанный скот. Даже наемный солдат без роду и племени, нашедший себе работу в опричных войсках, Генрих Штаден поразится, как можно разжиться за один поход. Ехал он в Новгород на одной лошади, возвращался с сорока девятью, да из них двадцать две тянули груженные краденым добром подводы. Что удивительного, что в стране вспыхнул новый голод.
Теперь очередь была за Москвой. В конце июля того же года на Поганой луже, которая станет со временем Чистыми прудами, разыграются, по словам Карла Маркса, «самые невероятные зверские сцены». И хотя из согнанных для казни трехсот человек сто восемьдесят четыре были там же оправданы, на остальных на этот раз испробовали свою жестокую удаль сам царь и старший царевич Иван. Рубили головы сноровисто, хватко, без устали.
1571 год не принес облегчения русскому государству. По-прежнему свирепствовала моровая язва, не ослабевал голод, объявилась чума. На конец мая пришлось нашествие на Москву Девлет-Гирея, когда царь Иван находился на очередном богомолье на севере. О чем молился, на какое чудо надеялся? Но когда вернулся в столицу, хан успел далеко уйти с богатейшей добычей и множеством пленников. Остались дотла выгоревшие Занеглименье и Китай-город, поврежденный пожаром Кремль.
И словно в ответ на новые беды расправился Иван теперь уже с начальниками опричнины: первым казнил брата Марьи Темрюковны, страшного Кастрюка-Момстрюка, да кстати объявил и о новой своей женитьбе. В Александровой слободе стали готовить великие торжества царских смотрин. Но не успели отшуметь свадебные столы, как третьей царицы не стало. Жалел ли царь о Марфе, которую так по хворости ее девицей и схоронил, нет ли, но ровно через год, новой весной, ввел в царицыны покои Анну, Ивана Колтовского дочь. Ввел без венчания, «по молитве», на которую куда как неохотно согласился церковный собор. Пришлось же пристраивать к кремлевскому Благовещенскому собору новые сени-крыльцо, чтобы стоять службы: вход в церковь был царю закрыт. Свадебные же торжества если и состоялись, то одного царевича Ивана. Годуновы не отступились от честолюбивых надежд — сумели просватать за царевича-наследника другую свою родственницу, Евдокию Ивановну Сабурову. Верно и то, что повезло Евдокии еще меньше, чем царице Анне: года не прошло, как волей свекра сослали ее в монастырь. Муж не вступился, Годуновы затаились.
Жизнь царицы Анны… Всего-то недолгих три года: 1572–1575. Поначалу составит Иван новую духовную грамоту — завещание в июне — августе, после женитьбы. Определит долю сыновей. Упомянет Анну — жену, царицу, назначит ее вдовью долю: подмосковное село Алешню, село Болтино, село Астанково «с приписными деревнями». немного, куда как немного, зато позаботится о детях, которых могла родить. И не просто о детях. И в ум не беря, что могут это оказаться сыновья, напишет: «Если родится дочь от царицы Анны». Царевне в долю шли вотчины без малого десятка казненных: «село Митрополичье, что было Михайла Тучкова, село Елдигино, что было Юрия Шеина, село Симоновское Васильевское Шеина, село Кленки Услюмовское, Данилово село Ивановское, Брюхово село Супонево, Сафарынское Ивана Сафарина, село Давыдовское Дмитреевское Яковлева сына Давыдова». Тени казненных не пугали Грозного, не могли омрачить и судьбы неродившейся дочери.
Вскоре после появления царицы Анны во дворце смерть польского короля Сигизмунда II Августа всколыхнула Ивана. Пошли разговоры о том, что если не он сам, так царевич Федор может быть приглашен на освободившийся престол. Да еще в июле был наголову разгромлен в сорока пяти верстах от Москвы Девлет-Гирей. Грозный заторопился положить конец ненавистной народу опричнине. И словно не смог пережить ее отмены, погиб в первый день 1573 года самый страшный из опричников Малюта Скуратов. В Новгороде торжественно сыграл Иван свадьбу уцелевшей дочери Владимира Старицкого Марии Владимировны с ливонским королем. В достатке было застолий, выходов, богослужений и богомолий. Без царицы Анны дело не обходилось.
Но хоть ничего не говорят документы ни о ее нраве, ни о жизни с царем, и так понятно,
Ни в чем государю не перечила, ни разу поперек крутого его нрава не пошла, да 1575 год снова перебаламутил Ивана. Правда, слухи о походе крымского хана не оправдались. Зато снова поднялось дело с польским престолом. Французский принц, которому он достался, спешно бежал в Париж: со смертью Карла IX перед ним, герцогом Анжуйским, открывалась куда более соблазнительная возможность овладеть наследственной французской короной. Только теперь изменились планы Грозного. Несогласие в царской семье зашло слишком далеко, и собирался царь заботиться лишь о собственных перспективах и правах.
Полубезумный царь, как его часто называли в исторической литературе, с какой железной последовательностью доведет он до конца задуманные реформы! Истребить всех сторонников сына — и ближайшее окружение Ивана Ивановича падает жертвой доноса зловещего лекаря-отравителя Елисея Бомелия. Избавиться, кстати, и от женской половины царской семьи: вслед за женой старшего царевича Евдокией Богдановной Сабуровой исчезает за монастырскими стенами и безгласная, всему покорная царица Анна Колтовская.
Никто не позаботится о ней, не попытается облегчить ее участи.
Царь Симеон
…Сегодня — знакомая многим пристань на Оке. Живописный, раскинувшийся на трех, разделенных глубокими оврагами холмах городок с путаницей памятников — русских, магометанских, особняков с колоннами, русских церквей XVII века, мечетей, затерявшегося в высокой ржи татарского мавзолея. На самом деле — история, не уступающая по своей временной протяженности древнейшим нашим городам.
Мещерский Городец был основан Юрием Долгоруким в 1152 году. По утверждению летописцев, именно здесь и приболел проездом великий князь Александр Невский, почувствовал приближение смертного часа, поспешил принять схиму в местном монастыре и скончался. А за четыре года до Куликовского сражения, в 1376 году, Мещерский Городец был до основания уничтожен войсками кочевников, так что пришлось закладывать новый город, на этот раз почти на полкилометра выше по течению Оки, на другом холме, где расположились собор и Торговая площадь. Отсюда и изменившееся название — Новый Низовой город. Низовой относительно Москвы.
Василий II Темный перерешил судьбу мещерских земель. В 1447 году летопись впервые упоминает имя царевича Кайсыма, иначе Кизи-Кирмана, сына изгнанного из Орды хана Уллу-Мухамеда. Кайсым вместе с братом Якубом бегут из родных мест в «Черкасские земли», спасаясь от другого своего брата, Махмутека, захватившего власть и жестоко расправившегося с остальной родней. От его руки погибли отец и брат. Московский князь не только предоставляет беглецам убежище, но двумя годами позже берет их с собой в поход против главного своего врага Дмитрия Шемяки. Кайсым оказался храбрым и верным воином. В 1450 году он вместе с великим князем участвовал в битве под Галичем, а вскоре наголову разбил татарские отряды у реки Битюги.
Чтобы окончательно закрепить за Москвой ценного союзника, Василий Темный отдает ему во владение былой Мещерский Городец. По договору 1483 года между великим князем Иваном III и князем Иваном Васильевичем Рязанским в пользу наследовавшего Кайсыму его сына Даниара поступает определенная часть доходов с Рязанщины. Ему же платят ясак «мусульмане, мордвины и мещеряки». Власть в Касимовском ханстве, как стала называться эта часть Мещерского края, наследственной не была. Московский князь пользовался ею как возможностью привлекать нужных ему союзников. Среди касимовских властителей оказывается и сын крымского хана Хаджи-Гирея, Нур-Даулет, и внук сибирского хана Кучума, царевич Сибирский Арслан. Но самой заметной на горизонте русской истории фигурой стал касимовский хан Симеон Бекбулатович.