От звонка до звонка
Шрифт:
– Напугал.
– Я не пугаю, я констатирую факт.
– Как выйти на твоего шефа?
– Не знаю. Он сам на меня выходит, когда надо. Я же говорю, конспирация у нас на первом месте.
– И сколько таких, как ты, в вашем мокрушном синдикате?
– Не знаю. Шеф ничего не говорил. К тому же вряд ли он сам это знает…
– Ты случайно не Ганс Христиан Андерсен? Сказки красиво рисуешь.
– Это не сказки.
– Ну да, конечно… Никого, говоришь, из своих коллег не знаешь.
– Никого.
– Профессиональными
– Нет. Меня учили убивать с детства. Спец-интернат, служба внешней разведки…
– Богатый опыт.
– Не богатый. Но опыт.
– Сколько тебе за меня заплатили?
– Лично мне причиталось восемьдесят тысяч долларов.
– Немало.
– Немало, – кивнул парень. – Наша контора мелочовкой не занимается.
– Откуда ты знаешь, чем в твоей паршивой конторе занимаются? Ты же ничего о ней не знаешь.
– Не знаю. Но догадываюсь…
– О чем ты еще догадываешься?
– О том, что вы меня убьете.
– А если не убьем?
– А вы убейте… Мне такая жизнь надоела. Надоело убивать…
В глазах киллера ледяная пустыня. И ни грамма раскаяния. Впрочем, его раскаяние Родиону не нужно. Ему нужна правда о мокрушной конторе.
– Я хочу знать: кто меня заказал? – с нажимом спросил он. – Ты можешь этого не знать. Но ты можешь догадываться.
– Не знаю и не догадываюсь.
– Ладно. Начнем с другого. Как ты сюда попал?
– Очень просто. Мелкая кража.
– Ты мог попасть в Бутырку или в Матросскую Тишину, например. Но ты попал сюда.
– Есть люди, которые провели меня сюда. Кто они и как они это сделали, меня не касается.
– Меня касается.
– Я понимаю. Но ничем помочь не могу…
А ведь, похоже, он и в самом деле ничем не может помочь.
Видно, синдикатом заправляют башковитые боссы. Этот парень для них мелкая пешка, разменная монета в большой игре. Ему не положено много знать. Чтобы никто не смог выйти через него ни на боссов, ни на заказчика.
– Ты говорил, что служил во внешней разведке. КГБ?
– Угадал.
– Как вышел на тебя твой шеф? Откуда он знал про твое существование?
– Возможно, организацией заправляет кто-то из бывших генералов.
– Или из действующих. Такой вариант возможен?
– Может. Но мне все равно. Для меня главное…
Киллер не договорил – потянулась пауза.
– Что главное? – спросил Клещ. – Бабки?
– Нет. Главное – выполнить заказ.
– Тогда ты, братан, в пролете.
– Как знать…
Это было невероятно. Но парень сумел высвободить руки.
И разжавшейся пружиной бросился на Родиона. У него не было заточки. Но этот спец мог убивать голыми руками. Родион успел
Положение спас Клеш. Он сумел перехватить руку убийцы в самый последний момент. Навалился на киллера, но подмять его под себя не сумел. Тот увернулся и ударил Клеща в кадык. Пацан пропустил удар, дернулся как подбитый танк, схватился руками за перебитое горло, захрипел, выпучил глаза и кулем осел на пол.
Родион рассвирепел. И сам пустил вход кулаки. Удар, второй, третий… Киллер обмяк, распластался на полу, голова безжизненно откинулась. И тут из полутьмы всплыл Данек с табуреткой в высоко задранных руках. Башня у парня крепкая, два таких метательных снаряда не смогли пробить броню. Зато третий оказался для него смертельным. Тяжелая табуретка проломила височную кость. Можно писать некролог.
– Идиот! – рявкнул Родион на Данька.
Но тот, похоже, даже не услышал его. Стоял как вкопанный и пялился на покойника как баран на новые ворота.
В глазах паника и ужас. Еще бы, человека убил. Смертный грех. И утяжеленный срок…
– Погорячился ты, – уже более спокойно сказал Родион.
Перед глазами пошли красные круги, голова закружилась.
Родион начал терять сознание. Давала знать о себе ножевая рана.
Он смутно помнил, как в камеру ворвались вертухаи. До того как свет окончательно померк перед глазами, успел увидеть перед собой круглый фейс какого-то прапорщика. Голоса его он уже не слышал…
В себя Родион пришел на «кресте». Светлая палата, занавесочки на окнах, четыре шконки в один ярус, запах лекарств. Рана аккуратно перевязана, почти не болит. В руках, ногах слабость, слегка тошнит. Но жить можно.
Места все заняты. На одной койке кто-то спит – одеяло под подбородок, зубы к стенке. Вторая заправлена, на ней двое – режутся в карты. Болезные заметили, что Родион пришел в себя. Стиры из их рук мгновенно испарились. Лица растянулись в угодливых улыбках.
– Давно я здесь? – спросил Родион.
– Да нет, какой давно? Утром тебя сюда привезли. Часа три прошло… К тебе, это, Земеля приходил. Спрашивал, как ты…
– Земеля? Где он?
– Да в соседней палате. У него это, профилактический осмотр.
Родион понимающе усмехнулся. Вору вольготно и на тюрьме, и в зоне. Везде есть лазареты, везде можно выбить для себя щадящий режим. Пожил среди людей – чисто для авторитета, и можно ложиться на профилактический осмотр. Снова люди, затем санчасть, и так по кругу Неплохо.
– Палата отдельная?