Отбившийся голубь. Шпион без косметики. Ограбление банка
Шрифт:
Они подъезжали к Сентрал–Парк–Уэст, когда Фил сказал:
— По–моему, я слышу какие–то звонки. Мне все время кажется, что звонит телефон.
— Джек свистнул оттуда аппарат, — пояснил Вэн.
Герман заметил, как Фил недовольно нахмурился.
— Свистнул телефон? На кой черт? Просто из вредности?
— Мне нужен параллельный аппарат в спальне, — сказал Джек. — Подожди, сейчас попробую сделать так, чтобы он не звенел. — Он вытащил его из сумки и поставил себе на колени, после чего аппарат перестал позвякивать так часто.
Доставая
Он вылез из машины на противоположной стороне улицы от его дома, а «форд» тут же уехал, направляясь в сторону окраины. Герман перебежал через дорогу, юркнул в подъезд, поднялся на служебном лифте на свой этаж и сразу же нажал кнопку «1», отсылая лифт вниз. Миссис Олаффсон ждала его на кухне.
— Все в порядке, — доложила она.
— Хорошо.
— Они все перепились.
— Очень хорошо. Можете подавать на стол в любой момент.
— Слушаюсь, сэр.
Войдя в гостиную, Герман сразу заметил ряд перемен, произошедших в его отсутствие. В том числе и в отношениях Джорджа и Линды Лэйчинов. Теперь Джордж с довольно глупой улыбкой сидел рядом с Сьюзен, слушая её болтовню, а Линда стояла в дальнем конце комнаты, делая вид, что с восхищением разглядывает афишу с У. С. Филдсом( .
Растус и Дайана по–прежнему сидели рядышком, причем рука Растуса мягко поглаживала колени Дайаны. Звякающий телефон в машине и денежные неурядицы основательно испортили настроение Германа, и у него возникло ощущение, что в таком состоянии он не способен справиться со сложностями, которые может доставить ему Растус. Что ж, раз так, то почему бы ему сегодня не остаться гетеросексуалом?
Но сначала придется как–то объяснить свое долгое отсутствие гостям, которые встретили его появление смехом и язвительными замечаниями.
— О, вы же знаете этих людей! — Он небрежно взмахнул рукой. — Сами ни на что не способны, все приходится решать за них.
— Проблемы? — с сочувственным видом спросил Фостер. Он пришел с Дайаной, но, похоже, был совершенно не заинтересован в том, чтобы и уйти вместе с ней.
— Да нет, ничего такого, с чем бы они не смогли справиться сами, — усмехнулся Герман, обходя кофейный столик и направляясь к Линде.
Но пройти к ней ему так и не удалось, поскольку в гостиной вновь появилась миссис Олаффсон с той же самой фразой, что и в первый раз:
— Телефон, сэр.
Несколько секунд Герман только молча смотрел на нее, слишком удивленный, чтобы произнести хоть слово. Он не мог сказать: «Что, звонят с Западного побережья?», потому что эта отговорка уже была использована. Он чуть было не ляпнул: — «Мы ведь сделали все как надо!», но вовремя спохватился и спросил:
— Кто это?
— Просто сказали, что это друг, сэр.
— Слушай, Герман! — окликнул его Растус голосом, в котором явственно слышался южный акцент — явное свидетельство того, что он раздражен. — Нас так никогда и не накормят?
— Сейчас, — тихо сказал Герман Растусу, миссис Олаффсон и всем присутствующим. — Я быстро, — сердито пообещал он, вышел из комнаты, спустился в холл и с размаху, не останавливаясь, толкнул дверь студии, забыв, что она заперта. В результате он налетел на дверь, с силой ударившись об неё носом.
— Черт возьми! — прорычал Герман. Было так больно, что из глаз брызнули слезы. Держась за нос — тут он вспомнил давешнего билетера — он метнулся в кухню и, миновав её, вбежал в студию через другую дверь. Плюхнувшись в кресло за письменным столом, он поднял трубку.
— Да?
— Алло, Герман?
— Да, да. Кто это?
— Келп.
Настроение Германа сразу резко улучшилось.
— А, привет–привет! Давненько ты не появлялся.
— У тебя что–то с голосом. Ты, часом, не простудился?
— Нет, только что расшиб нос.
— Что?
— Да ладно, неважно. Как дела?
— Когда как, — уклончиво ответил Келп. — Ты сейчас свободен?
— Не то слово, только свистни!
— Но это дельце ещё не на сто процентов. Все ещё существует маленькое «может быть».
— Ну, это все же лучше, чем ничего, — быстро сказал Герман.
— Верно, — с удивлением согласился Келп таким тоном, будто эта мысль никогда раньше не приходила ему в голову. — Ты знаешь «О–Джей Бар»?
— Конечно.
— Завтра вечером в восемь тридцать.
Герман нахмурился. Вообще–то на завтра он был приглашен на собеседование с потенциальными кандидатами… Нет. Как он сказал гостям, у него разорительные вкусы, а «может быть» все же лучше, чем ничего.
— Я приеду.
— Тогда до встречи.
Герман положил трубку и потянулся за бумажной салфеткой. Улыбаясь, он вытер слезы, осторожно отпер дверь студии и вышел в холл, где его встретила миссис Олаффсон.
— Ужин готов, сэр.
— И я тоже.
Глава 10
Виктор стоял в лифте и улыбался. Хотя дом, расположенный на Парк–авеню в районе 70–х улиц, был построен на рубеже веков, а лифт, как извещала табличка, установлен в 1926 году, его внешний вид вполне соответствовал общему интерьеру. Виктору доводилось видеть подобные лифты в старых фильмах — обшивка из темного дерева, медные перильца на уровне пояса, мутноватое зеркало и светильники в углах кабины, похожие на миниатюрные перевернутые небоскребы со шпилями. Он чувствовал себя так, будто перенесся в столь любимую им эпоху бульварных журнальчиков, и именно поэтому то и дело со счастливой улыбкой обозревал кабину, пока поднимался со своим дядюшкой на семнадцатый этаж.