Отбор без права на поражение
Шрифт:
— Как ты разговариваешь с главой дома Теанван? — обрушил на неё мощь моего слова, и Сэм повела плечами, а затем перевела взгляд на Джета.
— А он хорош. Хотя его Сциа'Тхан мне нравился больше. Рада видеть тебя в новом обличьи, Закрос. Когда скажешь Ли, что ты здесь?
— Ей нельзя знать о нём, за Крошкой следит вся Империя. Чем меньше на неё давит груз секретов, тем лучше, — возразил Джет. — Как только мы соберём достаточно информации на организаторов, мы расскажем всему миру о тёмных делишках древних, а пока…
— Шоу должно продолжаться, — закончила за него Сэм и вытерла слёзы.
Глава 12
Ли
— Выбери
— Тогда я попаду за решетку, а оттуда не смогу убить Ихтара Теанвана, — на какое-то мгновение я испытала облегчение. Я не стану убийцей. Тюрьма не самый страшный исход для меня. Другие Валай Клао страдали куда больше.
— Сможешь, мой бывший супруг уже подготовил почву для твоего триумфального превращения в Кайлин Верани, а себе он этим вырыл могилу.
Я очень жду вечерний эфир, не разочаруй меня.
Я думала, мне будет трудно разоблачиться на глазах тысяч и тысяч зрителей. Казалось, превращение будет долгим и мучительным, но я недооценили своё сердце и старые чувства к Налтару. Едва я увидела его с другой, как боль и обиды прорвали незримую плотину и обрушились на меня, подталкивая к краю.
И я спрыгнула в эту пропасть. Вновь стала Кайлин Верани, девушкой, чей образ принес мне столько страданий и зыбкого счастья. Безымянная не приказывала мне плакать, этого не было в сценарии Джета. Слезы сами катились по щекам, являя всей Империи слабость бывшей финалистки. Но мне было плевать на мир, лишь одному мужчине я не хотела показать себя такой. Рилтару Теанвану. Но его нет рядом, и я не смогу объясниться, не смогу рассказать о своих настоящих чувствах, о том что запуталась, о том, как мне плохо сейчас.
Но вместе с болью я испытала и облегчение. Я больше не играю и не лгу. Вот она я: безликая и бесправная преступница.
Никто кроме Сэм не двигался с места. Она подоспела ко мне, лишь бы Империя не увидела ещё больше. Рубашка и так едва держалась на плечах, а тонкая полупрозрачная ткань не оставляла даже простора для воображения. В кромешной тишине я слышала указания Джета, раздающиеся в наушниках сестры. Он бы спокоен, продолжал игру; как если бы ничего не случилось.
Но хуже всего было чувствовать на себя взгляд Налтара, первого, кого я полюбила. Единственного мужчину, с которым я провела ночь. Он уже не держал Дали, его руки сжались в кулаки, когда он перевёл взгляд с экрана на меня. Чего же ты злишься теперь? Не ты ли совсем недавно целовал принцессу так страстно? Работал на камеру? Меня хотел унизить в очередной раз? Так вот любуйся, у тебя получилось, мне не всё равно, мне всё так же больно.
— Ли…
Эхом в сердце его полустон. Замолчи. Не смей произносить моё имя так, словно ты что-то чувствуешь. Не смей будить в моём сердце надежду, когда я решила начать новую жизнь. Отвернись.
Но он смотрит, и в его взгляде печали хватит утопить нас обоих. Тебе жаль меня, Налтар? А я ведь на самом деле жалкая, не только шантаж привёл меня сюда. Я солгу, если скажу, что не искала ответы, что не хотела узнать, почему все закончилось фразой: Ты не подходишь!
Не слушаю Чэда Ришеса, которые окончательно
Снова слёзы подступают к глазам. В этот раз они злые. Не хочется быть посмешищем, но завтра таблоиды не оставят мне шанса. Любовь Кайлин Верани опошлят, а моё имя станет нарицательным.
— Думаю, нашей Кайли стоит привести себя в порядок, — мурлычет вернувшаяся Саманра.
Гнусавит, словно сама ревела только что, но тоже пытается играть до конца, вручает моё дрожащее тело стилистами, которые уводят меня в темный коридор.
Дышу, пока никто не смотрит. Тру лицо пиджаком Кайла.
— Ты поосторожнее, — мягко убирает мою руку девочка-стилист. — Кожа опять будет красная, ни одним консилером уже не исправим.
— А он мне нужен? — истерично смеюсь, пугая их своим смехом. — Я могу себе рыбью чешую сделать прямо сейчас, думаете с простым раздражением на коже не справлюсь?
Нарочно покрываюсь жесткими чешуйками.
Стилисты растерянно переглядываются, слушают чьи-то указания в наушниках.
— Ох, прости меня, Джет, — срываюсь на злой крик. — Прости, что я слетела с катушек!
— Господин, Лоулесс хочет с вами поговорить, — тихо пискнула одна из моих похитительниц и протянула наушник.
— Хэй, Крошка, ты же помнишь, что я люблю тебя? — без какого-то либо заискивания говорит брат
— Я облажалась, Джет.
— Нет, крошка. Облажался я, ты иначе просто не могла.
— Что будет дальше? Тюрьма? Принудительная регистрация?
— Всё будет хорошо, слышишь? Будь собой, прятаться и играть больше не надо. Твоё сердце только твоё, милая. Просто пройди этот отбор до конца, покажи всем, чего стоят Валай Клао, и что вами нельзя манипулировать.
Можно, братец, можно. Я уже марионетка в новой и более жестокой игре. Наши шалости тут рядом не стояли.
Делаю вид, что его слова успокоили меня. Заверяю, что не обижу его помощниц и не покроюсь колючками, пока они накладывают мне макияж. Натужно смеёмся с братом, а девочки нервно переглядываются.
Когда меня наконец сажают в кресло, кожа и без их помощи выглядит идеально. Аристократическая бледность, легкий румянец, блестящие голубые глаза с ледяным блеском, длинные пушистые ресницы. Почти как чистокровная Арф’Хейл, только волосы сияют золотом.
Не сопротивляюсь, когда с меня начинают стягивать рубашку и брюки. Послушно влезаю в женское бельё, колготки и подвенечное платье. На запястье застёгивается тяжёлый браслет с кучей подвесок. Империи нужна куколка-невеста этим вечером.
Кайлин Верани грациозно вышагивает по коридору. Кайлин Верани уже нечего бояться.
— Кайлин Верани! — кричит Чэд Ришес, когда я возвращаюсь в зал уже в новом обличии.
Я чувствую на себя изумленные взгляды близнецов, Имерида хмурится, явно не оценив мою метаморфозу, Райн с Кендраком остаются равнодушными, Касти зачем-то показывает мне большой палец, Дали дёргает себя за рукав мешковатой толстовки. Не переживай, принцесса, ты-то как раз настоящая, это я фальшивка пришла воровать у тебя внимание зрителей.