Отбор для Слепого
Шрифт:
Она раздумывает недолго и отвечает так тихо, что мне приходится прислушиваться, чтобы разобрать:
— Нет, как я могу занять твою комнату? Да и зачем, если у вас есть отдельная комната для женщин? А сейчас слишком поздно уже — неудобно людей беспокоить. Если ты не против, я переночую у тебя, а завтра ты поможешь мне найти место в той комнате.
Ладно, пусть будет так. Потому что я сам не понимаю, что должен сказать и сделать, чтобы это устроило нас обоих. Да и чего хочу я сам? Жить с ней вместе? Или мне все-таки достаточно будет нескольких совместных ночей? При мысли о последнем в душе почему-то поднимается недовльство. И чтобы не выместить
— Хорошо. Согласен. Завтра всё решим. А сейчас давай ложиться. Можешь не волноваться, я склонять тебя к сексу не буду.
— Я оденусь, ладно? — голос звучит неуверенно и как-то… расстроенно что ли?
Помогаю отыскать на вешалке ее рубашку и надеть — действительно, так будет лучше, меньше соблазна. И изо всех сил стараюсь не смотреть на обнаженную грудь и не дотрагиваться…
Вновь укрываю ее одеялом, укладываюсь на свой край сверху, а потом со вздохом — все-таки устал, обнимаю ее. И, мне кажется, через пару минут она уже спит — так ровно и тихонько дышит. А я всё никак не могу — и мыслей связных в голове нет, и сон всё не идет…
54. Регина.
А я ведь хотела, чтобы всё получилось совсем по-другому. Была уверена, что он согласится — ну, что, кроме секса, могло привлекать ко мне такого мужчину? И не могла понять, почему, ну почему мое предложение не понравилось Давиду! Физически Давид был готов — он не скрывал этого, я отчетливо чувствовала ягодицей восставшую, горячую плоть.
…А потом я притворялась изо всех сил, что сплю. Но как тут уснешь, если он так расстроенно вздыхает у меня над ухом? Как тут уснешь, если от запаха его — чистоты, свежести, чего-то еще, незнакомого, но приятного, снова кружится голова? Я четко уловила момент, когда Давид уснул, и приняла решение.
Вот сейчас выберусь осторожненько из-под его руки, схожу в душ тоже, а потом… Что терять-то мне? А так, хоть удовольствие получу! Да и нравился он мне очень, чего уж тут скрывать! Сама его хотела. Пусть один разочек. Пусть потом будет больно и одиноко. Но сейчас… Еще раз попробовать счастье на вкус…
Замирая в непонятном ужасе каждую секунду, я все-таки перелезла через него, натянула штаны и ботинки и, схватив чуть влажное полотенце, брошенное Давидом на вешалку возле двери, выскользнула в коридор.
Я примерно представляла себе, где находится душевая. Пока лежала и ждала Давида, слышала, как туда и обратно, смеясь и переговариваясь, ходят мужчины. Тонкая дверь не скрывала их рассуждений о холодной воде и, неудавшемся в этот раз у какой-то Любы, мыле. По обе стороны из прямого широкого коридора, двери вели в комнаты, где спали бойцы — из некоторых, плотно закрытых, доносился храп.
Я с радостью отмечала, что голова моя практически не кружится, что рука не болит — видимо, лекарство Зоино подействовало. И, вообще, приняв решение, я повеселела и даже чувствовала какое-то особенное, предвкушение — сладкое тянущее чувство внизу живота…
Без труда найдя душевую — она была в самом конце коридора, я с радостью (вдруг кто из мужчин проснется и придет сюда!) увидела, что сделано здесь все было очень даже прилично — комната поделена на отдельные кабинки с закрывающимися на шпингалеты дверцами. Я заняла самую дальнюю — возле нее было окно и, если дверь не закрывать плотно, уличный лунный свет позволял хоть как-то ориентироваться.
И да, не обманули голоса — вода, действительно, была безумно холодной! Но разве это — проблема, если есть мыло и возможность плескаться, сколько
Сначала я подумала, что сюда идет кто-то задержавшийся на дежурстве, или сменившийся с поста — ведь даже в нашем клане было обязательным по ночам выставлять часовых. Я решила переждать — может, они просто свернут в одну из комнат, и я смогу вернуться к Давиду. Но потом поняла, что сидеть здесь мне придется гораздо дольше — похоже, шли мыться! От страха сердце ушло в пятки, хотя я и понимала, что, скорее всего, мне никто не причинит здесь вред — если сильно закричать, можно весь коридор перебудить! Да и Давид не так уж и далеко. Но, с другой стороны, могут просто закрыть рот и изнасиловать — подобное случалось сплошь и рядом — и крикнуть не успеешь! И потом, не факт, что у них тут принято по-другому вести себя с женщинами, не факт, что за меня — чужую — кто-нибудь вступится… И Давид…
Пока я раздумывала, как поступить, двое мужчин вошли в душевую, но в кабинки идти не спешили. Я невольно прислушалась к их разговору и в ужасе вжалась в стену кабинки — сомнений не оставалось, это и были предатели! Причем, целых двое! И я по голосам узнавала их!
… — Мне нужно было на Богдана воздействовать! Знал же, что Степка стреляет хуже! Опять же, Богдан более восприимчив ко внушению! Идиот, понадеялся, что позиция у Степки лучше! — говорил Тимур.
— Когда он придет в себя, возможно, вспомнит, что его принуждали выстрелить. Хотя, кто ему поверит? Решат, что он — шпион! — задумчиво говорил Денис-притворщик. — Я уверен, что он не понял, что это делал ты.
— Я понять не могу, зачем именно ее убивать? Пророк — вот главная цель! Без него не получится у них объединиться! Без него все маленькие кланы будут разрозненны и не договорятся никогда.
— Молод ты еще и глуп! У таких, как мы с тобой, пара значит очень многое. Если у простых людей чувства появляются то к одному партнеру, то к другому, а некоторые каждый месяц влюбляются, то у нас, обычно, один раз и навсегда. Ты, вообще, с бабой спал когда-нибудь?
Они разговаривали так, будто не опасались совершенно, что их застанут — спокойно, неторопливо. А я стояла, проклиная себя за то, что придумала такую глупость — выйти из комнаты, где было безопасно и тепло! А теперь, теперь, неизвестно еще, выбирусь ли отсюда живой!
— Спал, конечно!
— Ну и как?
— Да нормально.
— А вот с парой своей раз в сто круче! Просто фейерверк эмоций! Это — как под наркотой, каждое движение непередаваемый кайф приносит!
— А у тебя она есть?
— Кто?
— Ну пара, кто же еще?
— Есть, — в голосе Дениса сквозили нотки гордости и тепла, было ясно, что чувства у него, действительно, имеются. — Она у меня знаешь какая красавица!
— Слушай, а свободных девушек из таких, как мы, у вас там много?