Отбор против любви
Шрифт:
– Кажется, мне надо было обращаться к тебе на «вы», - ошарашенно прошептала Альбера, растерянно всхлипывая.
– Не надо!
– почти с ужасом воскликнул Гарпий.
Даже крылья его вздрогнули, словно его сейчас пытались отвергнуть.
– Просто позвольте мне побыть с вами, как раньше, когда вас что-то огорчало. Я могу очень тихо, молча… Только не гоните.
– Что ты, - она вздохнула и чуть отстранилась, не понимая, почему видит его черты в этой темноте. — Я просто хочу, чтобы ты говорил мне «ты» и больше не называл госпожой, раз уж мы теперь на равных и так давно знакомы.
Гарпий вздрогнул, не веря собственным ушам. Обращаться к Альбере просто по имени? О подобном он даже не мечтал.
– Только пообещай мне, - продолжала Альба, - что ты будешь мне настоящим другом и не будешь ничего скрывать, и в эмоции мои вмешиваться не будешь. Ладно?
Голос у нее вновь дрогнул, и она едва не разрыдалась, но сильные руки прижали ее к груди. Она даже испугалась, что Гарпий ее не послушается, но тут же поняла, что ей легче не от его демонического дара, а от простого человеческого тепла.
– Я буду настоящим другом, Альбера. Обещаю, - проговорил Гарпий тихо, словно боялся что-то спугнуть.
– И даже расскажешь мне все, что я не хотела знать? — без особой надежды ответила Альбера.
– Если тебе это нужно, расскажу…
Гарпий смотрел на влагу в глазах Альберы, видел, как от этого в ее глазах блестят красные огни, и не знал, что делать. Ее эмоции роились вокруг черными тяжами, пронизывающими все то светлое, что она обычно излучала. Там был страх, отчаяние, разочарование и печаль. Их Гарпий хорошо знал по собственному опыту и не сомневался, что побороть их непросто. Она же хотела это сделать. Решимость в ее глазах тоже была очевидной, но Гарпий знал, что этого недостаточно. Ему решимости не хватило, чтобы пережить все. Без поддержки он никогда бы не справился.
– Терпи, - говорил ему Ран. — Сейчас, когда есть я, конечно, можешь поплакать и пожалеть себя. Я знаю, что ты устал, но никому другому это показывать нельзя. Ты же хочешь выбраться отсюда? Я очень хочу, чтобы ты выбрался живым и сильным.
– Как тут стать сильным, если я… я…
Гарпий даже объяснить не мог то странное чувство собственной беспомощности.
– Ты становишься сильнее, - уверял его маг, крепко сжимая ладонь. — Ты станешь очень сильным, если сможешь все это побороть, поверь мне. Я знаю, что ты сможешь. Еще немного, и ты выйдешь из подвала, а там я буду все время рядом, слышишь?
Это «рядом» было единственным, что спасало, потому он прижимал Альберу к себе и вытирал ее слезы, чтобы она знала, что он будет рядом, только бы она не относилась к нему как к чужаку, не говорила этого страшного холодного «вы» и не пыталась спрятать свои чувства.
Она могла его не любить, это он понимал, с этим он даже был готов смириться, но быть чужим - никак не согласен.
– Я все расскажу, все, что захочешь, - прошептал он, осторожно, вытирая слезы, срывающиеся с ее ресниц. — Давай только вернемся к убежищу, там безопаснее.
– Мы не сможем там поговорить, - с тоской призналась Альба. — Да и негоже, чтобы меня видели такой…
Гарпий хотел сказать, что она прекрасна и так, но понимал, что дело совсем не в этом. Альба защищала не свой вид, а свой образ, свое положение в обществе, и играть с этим даже Гарпий не хотел.
– Мы не пойдем внутрь, просто побудем рядом, поговорим. Ран может вернуться в любой момент. Он будет очень волноваться, если на найдет нас там.
Альба только вздохнула и обреченно кивнула. Хотела отойти, но Гарпий поймал ее за руку, привлек к себе и подхватил, как маленькую девочку.
– Я отнесу, а ты плачь, если хочешь. Никто не узнает. Обещаю.
Сложив одно крыло, он закрыл ее другим, словно пытался оградить от всего мира, и понес назад, чувствуя, как она цепляется за его рубашку.
– Как она могла? Как? — снова прошептала Альбера, всхлипнув. — Я ведь думала, что она моя подруга. Есть ли хоть что-то настоящее в моей жизни, Гар? Ран тоже все это делает из-за денег, да?
– Все настоящее, - прошептал Гарпий. — Гвен любит тебя и считает настоящим другом. Да, господин Эдерью нанял ее восемь лет назад. Она не выигрывала никакого конкурса: семья Эндер-Ви оплачивает ее учебу, а она должна за это следить за вами и докладывать, но она давно привязалась по-настоящему.
– Откуда ты знаешь? Она же впервые в этом доме, - всхлипнула Альбера. — Не надо меня утешать, правда, не надо.
– Не впервые. Восемь лет назад она была здесь. Вряд ли она меня заметила, но я ее видел, и уверен, что она, гордая, давно бы отказалась от всего, если бы не дорожила вами. Откажись она - и приставили бы другую. Разве было бы лучше? Господин Эдерью к ней как к собаке на поводке относится. Сами же… сама ведь слышала, как он кричал.
Альба вздохнула и крепче прижалась к мужской груди.
– Она докладывала, это правда, - продолжал Гарпий, понимая, что ничем кроме правды не сможет помочь Альбере сейчас. — Только ничего страшного в ее докладах не было. Когда на третьем курсе вы провалились на экзамене, она так об этом никому и не сказала. Никто и не узнал.
Альба вздрогнула.
– Ты-то откуда об этом знаешь? Я же ничего не говорила!
– Догадался, - коротко ответил Гарпий. — Вы учились все лето и приехали очень уставшей. Спасали, наверно, кого-то.
– Спасала, - ошеломленно прошептала Альбера. — В столичном зоопарке черная ласка родила слабенького малыша. Такой бы не выжил без меня. Мне сказали, что я глупая, но я три дня с ним просидела, а потом пошла на экзамен. Наверно, я правда глупая.
– Я так не думаю, - честно сказал Гарпий и взглянул на Альбу. — И Гвен, и я, и Ран - мы вас любим такую. Разве важно, как судьба свела нас?
– Важно, - прошептала Альба. — Но ты прав, я ведь тоже вас люблю.
Прошептала и явно испугалась, что Гарпий поймет ее слова как-то превратно, а он улыбнулся, радуясь, что она поставила его в один ряд с друзьями.
– Только я все равно хочу знать, Гарпий. Чего я еще мне не ведамо, расскажи мне? Я не догадывалась, что мой отец сделал тебя рабом, не знала, что он купил Гвен как шпиона. Чего еще я не знаю о своем окружении? Ран тоже что-то скрывает?