Отбор с осложнениями

Ёрш Ника

— Мужская, — внезапно заключила Эмма. — Ты привыкла жить среди братьев и, прости, но кажется переняла многие их повадки.

— Возможно, — осторожно кивнул Вейрон.

Эмма улыбнулась:

— Мы вместе решим все проблемы. Ты и я. — Она погладила его руку, прижатую к ее груди. — Медленно, но верно ты раскроешься и научишься доверять, научишься симпатизировать и даже любить. Да, да, Бригитта, я верю в это, а ты верь мне. Вижу по твоим потемневшим глазам, что ты боишься идти дальше и понимаешь это, но — молю — не отворачивайся от меня. Завтра на балу принц

наверняка уделит внимание каждой из невест, а это именно то, что нам нужно. Я говорила с некоторыми невестами и они просто безнадежны! А Вилли… то есть Вильгельм не глуп! Видела, как он смотрел на тебя во время первого испытания? Зерно заинтересованности уже посеяно в нем и скоро оно даст ростки!

— Эмма…

— Да, Бригитта.

— У меня… рука затекла.

— Ох, прости!

Она отпустила Вейрона и тот быстро переместился на диван, положив одну из декоративных подушек себе на колени. Глядя на приближающуюся Эмму, он был близок к признанию со всеми вытекающими последствиями. Если она снова задерет юбку или начнет расстегивать платье…

— Прости, я слишком давлю на тебя, — Эмма присела рядом и мягко улыбнулась ему. Мелодия из ее мыслей постепенно затихла. — Давай оставим на сегодня тему танцев и раскрытия твоей сути.

— Спасибо, — искренне поблагодарил он.

— Но я хочу поговорить с тобой о любви.

Вейрон закатил глаза. Час от часу не легче.

— Ты говорила, что принц должен полюбить твою душу, — мягко начала девушка, — но мужчины… они устроены иначе.

— Вот как? — против воли заинтересовался Вейрон. — И как же они устроены?

— В первую очередь они обращают внимание на внешность, — вздохнула Эмма. — И большинству из них этого довольно.

— Это не так, — возразил Вейрон. — Вернее, внешность — это, конечно, важно…

— Это первостепенно, — категорично произнесла она. — И тут мы в сложной ситуации. Я уверена, что ты очень привлекательна.

— С чего ты взяла?

— У тебя совершенно потрясающие глаза, — пылко произнесла Эмма. — И в них столько страсти и ума, что я готова смотреть в них вечно!

— Хм…

— А твоим ресницам позавидует любая невеста.

— Спасибо, — сказал Вейрон, чувствуя себя до смешного польщенным.

— У тебя хорошая фигура… Не каноническая женственность, прямо скажем, но в тебе столько силы, энергии.

— Пожалуй, ты права…

— А твоя грудь…

— Оставим мою грудь в покое, — попросил Вейрон.

— ...и попа...

— Что? — его голос сорвался на высокие ноты, как будто действие пилюль Донована вернулось.

— Ее видно даже под цветохроном, — игриво усмехнулась Эмма. — Упругая, крепкая, уверена, принц тоже ее заметил.

Вейрон облокотился на подлокотник кресла и прикрыл глаза ладонью.

— К чему я все это…

— Да, к чему? — страдальчески поинтересовался он.

— Чтобы принц заинтересовался твоей душой, сперва надо привлечь его телом. Да, понимаю твое негодование, но увы, мужчины такие.

Вейрон печально кивнул. Зерно правды в ее словах было.

— Мы собирались обсудить конкуренток, — вспомнил он, схватившись

за эту идею как за спасательный круг. Все что угодно, лишь бы отвлечь ее от обсуждения его форм.

— На балу держи спину прямо, что твоя роскошная грудь была видна. Когда предложат напитки, наклоняясь к столу, можешь слегка оттопырить попку. Хотя тебе нет нужды это делать, она и так торчит... — продолжила добивать его Эмма. — Но ты права, нам надо понять, кого следует опасаться больше всего, с кого брать пример или наоборот, обходить стороной. У тебя есть мнение на этот счет?

Вейрон вспомнил фривольные фотокарточки, обнаруженные им в комнатах рыженькой невесты. Еще тогда у него мелькнула мысль: зачем их брать на отбор. Но что если их принес кто-то другой? Кто-то, кому очень надо победить, и для этого он не гнушается любыми способами, в том числе шантажом. Рыженькая уехала. В глубине души Вейрону даже было немного жаль. Симпатичная девчонка и явно с огоньком.

Амалия Стетхейм рыдала из-за помолвки, расторжение которой, насколько Вейрон понял, держалось в секрете. Возможно, кто-то намеренно донес до ушей принца эту информацию, надеясь, что он не позарится на брошенную другим невесту.

И этот интриган вполне может оказаться злодеем, завладевшим артефактом.

— Ирэна Воблер, — произнесла Эмма, не дождавшись от него предположений. — У меня мороз по коже от этой дамы. Уверена, она пойдет на все.

Пожалуй, ее стоит рассмотреть пристальнее… Досье Ирэны, оставшееся под матрасом в спальне, было самым пухлым.

— Давай закончим на сегодня, — предложил Вейрон, поднимаясь.

— И это все? — удивилась Эмма. — Ты даже сплетничать не умеешь!

— Увы, — согласился он, пятясь к двери в спальню. — Пойду к себе. Отдохну. Насыщенный выдался день.

Эмма поднялась и шагнула к нему, протягивая руки и маня его пальчиками.

— Это каждый вечер теперь будет? — проворчал он, когда она обвила руками его шею, но всерьез рассердиться за это не смог.

— Да, — кивнула Эмма. — Ты чудесная девушка, Бригитта.

— Я это уже знаю, — пробормотал Вейрон, стараясь не слишком сильно прижиматься к менталистке, поскольку фамильная гордость рода уже дала о себе знать.

— Будь на месте принца я, выбрала бы тебя, — сказала вдруг Эмма, заглянув ему в глаза.

— Спасибо, — поблагодарил он, повернулся к двери и вдруг почувствовал ощутимый шлепок сзади.

Вздрогнув, он обернулся и ошарашенно посмотрел на Эмму.

— Отличная попа, — она озорно улыбнулась. — А завтра мы ее нарядим в шелк и кружева.

Зайдя в спальню и захлопнув за собой дверь резче, чем намеревался, Вейрон задвинул засов. Эта менталистка сведет его с ума! Чему только ее учили в институте? Вроде, такая приличная, невинная девушка…

Он потер ягодицу и вытащил досье из-под матраса. Ирэна Воблер. Сорок четыре года. Трижды становилась лучшим менталистом года. Амбициозность выше крыши. Умение добиваться своего. Могла ли она шантажировать рыженькую? Донести о помолвке Амалии? Украсть Плетку Селены? Стоит к ней приглядеться…