Отцы-основатели. Весь Саймак - 8.Театр теней
Шрифт:
— Прекратите, док,— резко приказал Уоррен, заговорив впервые с начала ужина.
— Будь по-вашему,— ответил док.— Если вы настаиваете, Айра, я прекращу… Стоя возле корабля, Уоррен окинул планету взглядом. Вечер догорал, переходя в ночь, и свалка казалась всего лишь нелепым пятном более глубокой тени на склоне близлежащего холма.
Когда-то — и не так уж давно — здесь, совсем неподалеку от них, приземлился другой корабль. Другой корабль, детище другой расы.
И с этим другим кораблем что-то приключилось. Разведчики из его собственного
Он ощущал уверенность, что это был не обыкновенный ремонт. Что бы ни толковали все остальные, это было что-то много более серьезное, чем обыкновенный ремонт. Корабль попал в ситуацию критическую, чрезвычайную и к тому же связанную с непонятной спешкой. Они так торопились, что бросили здесь часть своих припасов. Ни один командир, человек он или нет, не согласится бросить припасы, разве что на карту поставлена жизнь или смерть.
В груде припасов была, по-видимому, пища — по крайней мере, Дайер утверждал, что это пища, хоть она никак не выглядела съедобной. И были бутылочки вроде пластиковых, наполненные ядом, который для инопланетян был, может статься — почему бы и нет? — эквивалентом виски. Какой же человек, спросил себя Уоррен, бросит еду и виски, кроме как в случае страшной опасности?
Он медленно побрел по тропе, которую они успели пробить от корабельного шлюза к свалке, и вдруг поразился тишине, глубокой, как в чудовищной недвижности самого космоса. На этой планете не было источников звука. Здесь не было ничего живого, кроме мхов, лишайников и других первичных растений, цепляющихся за скалы. Со временем здесь, конечно, появится иная жизнь, поскольку здесь есть воздух, вода и главные составляющие будущей плодородной почвы. Дайте срок, допустим, миллиард лет, и здесь разовьется система живых организмов, не менее сложная, чем на Земле.
Но миллиард лет, подумалось Уоррену, это все-таки долговато.
Он добрался до свалки и двинулся по знакомому маршруту, огибая крупные узлы и машины, разбросанные вокруг. Но как он ни берегся, а раз-другой все же споткнулся о какую-то мелочовку, которую было не разглядеть в темноте.
Споткнувшись вторично, он наклонился и поднял штуковину, которая подставила ему ножку. Как он и догадывался, это оказался какой-то инструмент, брошенный инопланетянами при бегстве. Он как будто видел их, бросающих инструменты и удирающих во всю прыть,— но картина получалась нечеткой. При всем желании он не мог решить, на что эти инопланетяне смахивали и от чего удирали.
Он подкинул инструмент разок-другой, взвесил на руке. Инструмент был легким и удобным и, несомненно, имел какое– то применение, но какое — Уоррен не знал, не знал и никто в экипаже. Что за конечность сжимала этот инструмент — рука или щупальце, клешня или лапа? Что за мозг управлял рукой или щупальцем, клешней или лапой, сжимавшими этот инструмент и применявшими его для какой-то разумной цели?
Откинув голову назад, он посмотрел на звезды, сверкающие над планетой. Нет, это были совсем не те звезды, что знакомы с мальчишеских лет.
Мы далеко, подумал он. Как же мы далеко! Так далеко не забирался еще никто из людей…
Неожиданный звук заставил его дернуться и обернуться. Кто– то бежал по тропе сломя голову и неистово топоча.
— Уоррен! — раздался крик.— Уоррен, где вы?
В голосе слышался неподдельный испуг, больше того — нотки безумной паники, какие можно подчас услышать в визге перепуганного ребенка.
— Уоррен!..
— Да здесь я, здесь. Иду, уже иду!
Он стремительно зашагал навстречу человеку, топочущему в темноте. Бегущий мог бы проскочить мимо, не протяни Уоррен руку и не схвати за плечо, вынуждая остановиться.
— Уоррен, это вы?
— Что с вами, Мак?
— Я не могу… Не могу… Не…
— Что стряслось? Да говорите же! Чего вы не можете?
Инженер в свою очередь вытянул руки, неловко схватил капитана за лацканы сюртука и повис на нем, словно утопающий на спасателе.
— Ну, давайте выкладывайте,— поторопил Уоррен, подхлестываемый нарастающей тревогой.
— Я не могу запустить двигатели, сэр.
— Не можете — что?..
— Не могу запустить их, сэр. И никто из моих ребят. Никто из нас не может их запустить, сэр.
— Двигатели! — повторил Уоррен, чувствуя, как душу стремительно охватывает ужас,— Что случилось с двигателями?
— С двигателями ничего не случилось. Это с нами что-то случилось, сэр. Мы не можем их запустить.
— Возьмите себя в руки, любезный. Ближе к делу. Почему не можете?
— Мы не помним, как это делается. Мы забыли, как они запускаются! Уоррен включил свет над столом и, выпрямившись, стал шарить глазами по полкам в поисках нужной книги.
— Она где-то здесь, Мак,— произнес он.— Знаю, она была где-то здесь…
Наконец он нашел ее и, сняв с полки, раскрыл под лампой. Не мешкая перелистал страницы. За своей спиной он слышал напряженное, почти жесткое от ужаса дыхание инженера.
— Все в порядке, Мак. Тут в книжке все изложено.
Листая пособие, он вначале забежал слишком далеко, и пришлось вернуться на пару страниц. Нашел нужное место и, распластав книгу, пристроил ее под лампой поудобнее.
— Ну вот,— произнес он,— сейчас мы с этими движками сладим. Вот здесь сказано…
Он попытался прочесть — и не смог.
Он понимал слова и даже символы, но слова, составленные вместе, сразу же утрачивали смысл, а сумма символов будто не имела смысла и вовсе. Он покрылся потом, пот бежал по лбу и собирался в бровях, стекал от подмышек и ручейками струился по ребрам.
— Что с вами, шеф? — осведомился Мак.— Теперь-то в чем дело?
Уоррен ощутил, что тело жаждет задрожать, каждый нерв жаждет затрепетать — и ни с места. Он просто окаменел.
— Это инструкция по двигателям,— сообщил он спокойно и тихо.— Она рассказывает все о двигателях — как они действуют, как находить неисправности и устранять их…