Отдам в хорошие руки, или Как наверняка попасть в черный список нянь
Шрифт:
Я была совершенно очарована Алисой и ее выдержкой.
К тому же мы собирали ягоды черноплодной рябины, которые Алиса сама крошила в творожок и с видимым удовольствием съедала то, что приготовила своими руками. Она получала удовольствие от собственной самостоятельности.
Алиса как-то сразу приняла меня и «приросла» ко мне. Похоже, что у нее была нарушена привязанность: Алиса отвергала маму и звала няню, которую она знала несколько дней. Ведь я была 12 часов в день при Алисе, а мама избегала любого взаимодействия с ней. Если же возникала какая-либо необходимость уделить внимание Алисе, типа купить колготки или другую одежду, Лена всегда кивала на Антона.
Вечером пришла бабушка Алисы, и я рассказала, что Алиса сама, без моей помощи, переходит ручей по доске. Бабушка сказала, что ее сердце этого не выдержало
Полгода назад с Алисой произошел несчастный случай. Няня несла Алису на плечах и упала так, что у Алисы сломалась рука. Рука срослась неправильно. Алисе под общим наркозом ломали руку и правили. Семья до сих пор отходит от этой страшной ситуации. Я ответила бабушке: «Чем грузить внуков страхами, лучше лечиться от собственных неврозов!» Я попала в десятку: у бабушки была больная щитовидная железа и, как следствие, неустойчивая психика. В доме все называли бабушку Верочкой – как маленькую девочку. Естественно, этим я сразу испортила отношения с Верочкой, а также мне пришлось объясняться с Леной.
Лена обязала меня водить Алису в дом Верочки, где жила прабабушка, которая хотела видеть, как растет и развивается Алиса. Я сказала Лене: «Я не нанималась няней к вашей бабушке и прабабушке. Если бабушка хочет видеть Алису и показать ее прабабушке, пусть заберет Алису и общается с ней. Я даже готова привести Алису в дом к бабушке». Но Лена обязала меня выполнять ее требование: «Я хочу, чтобы прабабушка видела, как растет и развивается Алиса». Мне пришлось молча повиноваться.
У Алисы остался страх после перелома руки. Однажды на прогулке после дождя мы спускались по скользкому склону и упали. Алиса истошно завизжала. Также она осторожно вела себя на проезжей дороге: тревожно хваталась за мою руку. Конечно, все эти страхи были привиты ей семьей. Семья, думая, что делает благое дело, прививала Алисе начало невроза. Все ситуации с Семеном Алиса разрешала визгом, на который папа и мама стремглав бежали к месту визга, а Алиса торжествовала.
Семья очень пристально следила за моими действиями. Судя по последующим всплескам Лениного гнева, действия мои подлежали тщательному анализу.
Вот что пишет Б. Спок о родителях, недовольных тем, как их воспитывали их родители: «Новые теории воспитания причинили особенно много хлопот тем родителям, которые были недовольны своим собственным воспитанием. Они хорошо помнили, как часто между ними и их родителями возникали напряженные отношения, что заставляло их испытывать неприязнь и чувство вины по отношению к родителям. Им не хотелось бы, чтобы их дети испытывали по отношению к ним те же чувства».
Поэтому они приняли для себя решение нанять няню. Дело в том, что ребенок не знает, что для него хорошо, а что плохо. Поэтому он ожидает от родителей уверенного руководства, при котором он чувствовал бы себя в безопасности. Лена, недовольная своим воспитанием, решила, что няня даст ребенку больше, чем родители.
Ввиду отсутствия каких-либо базовых знаний, все вопросы воспитания Лена возлагала на няню, но сама вела себя со мной и окружающими ее членами семьи как старшая капризная и избалованная дочь. Роль ее была ей не по силам, она понимала, что делает что-то не то, но как надо делать то, что надо, и что такое это самое пресловутое «то, что надо», она не знала, поэтому кидалась из одной крайности в другую. Лена была продукт собственного воспитания. Но она хорошо знала, что Алиса невольно будет впитывать поведенческие паттерны няни, и изо всех сил старалась проконтролировать, а что это там няня делает с нашей девочкой, или навязать мне свои представления о воспитании Алисы. Так и жила она в своих капризах, «воспитывая» меня, гастарбайтеров, Антона, детей и маму с папой.
Семья придерживалась принципа: «Кто платит, тот и музыку заказывает!»
«Я еще узнаю у соседей, как вы себя ведете с Алисой на улице. Мы здесь живем давно и здесь все за нас!»
Я поняла, что няня в семье – как камень, брошенный в воду. Камень давно уже на дне, а круги все идут по воде. Халил – гастарбайтер, бывший в доме на правах управляющего, подливал масла в огонь. Впоследствии я заметила, что как только в поле моей деятельности появлялся какой-либо выходец из Азии, можно было сворачиваться и уходить. Эти азиаты невероятно изобретательны в интригах. Они, как раковая опухоль, поражают все вокруг собой. Неважно, что ему не нужна моя вакансия, важно, чтобы он был приближенной особой в данной семье.
Халил был обличен некоторой властью, как ему казалось – ведь он присматривал за домом, огородом, что-то строил, выполнял разные мелкие работы, и даже няню детей он воспринимал как конкурента по тому первобытному животному принципу, по которому мы не любим тараканов, мышей, гиен. Они наши конкуренты в биоценозе – человек изначально был падалиедом и собирателем, а гиены, шакалы, грифоны, тараканы, мыши обладали преимуществом в обладании пищей. Ведь человек не имел никаких конкурентноспособных механизмов выживания по сравнению с животными, питался по остаточному принципу, в основном, растительной пищей и падалью. Но растительности было в изобилии, и здесь у нас не было конкурентов. Разве только наши ближайшие предки – обезьяны, отличающиеся от нас большей ловкостью, скоростью, реакцией и близостью к природе. Наверное, за это мы их и держим в клетках. Убийство животных появилось позднее, с развитием цивилизации, но львов мы за это ненавидеть не стали – спираль ДНК, в которой уже было записано отвращение к гиенам и грифонам и благоговение к хищникам, была сформирована. А это лишь свидетельствует о том, что человек очень долго пребывал в первобытном состоянии и стал цивилизованным сразу, согласно первому закону диалектики, когда количество переходит в качество одномоментно.
Хотя я думаю, что ни эволюция, ни диалектика тут ни при чем. Современного человека из кроманьонца сделали пришельцы, поместив в мозг имплантат под названием неокортекс. Хотя последние исследования показывают, что homo sapiens мы стали благодаря функции совершенно иных древних структур в глубинах мозга. Скорее всего, неокортексом нас просто лишили возможности строить так легко пирамиды, виманы и тому подобные сооружения, тайну которых мы, современники, до сих пор не постигли. Нашим древним предкам это было по силам.
А поскольку фантазия крестных колонизаторов работала хорошо, то глумились они как хотели над бедными homo sapiens, не ведая, к чему приведут их эксперименты. Потому мы и не слышим друг друга и не можем договориться вследствие того, что имплантаты отличались чрезвычайным разнообразием, а биологи сейчас вообще говорят о церебральной селекции. Очевидно, что гениальные люди – прямые потомки пришельцев, как о том повествуют летописи: «И боги сходили на землю и брали себе в жены дочерей Земли».
Семье нужна была покорная и покладистая женщина, которая бы всегда соглашалась с Леной. Это не про меня, и поэтому мои отношения с семьей начали портиться. Прежде всего, меня оскорблял тот факт, что продукты для еды мне покупались более дешевые, нежели для семьи. Этим мне давалось понять и почувствовать мое положение прислуги в доме. Хотя творожные запеканки, приготовленные из «моего» творога, семья уплетала за обе щеки. Меня будили по утрам по времени просыпания Алисы, независимо от того, который был час. На мое счастье, Алиса укладывалась спать ровно в 21.00. Процесс укладывания был прост: я прочитывала ей две сказки и оставляла Алису одну. Она кувыркалась, что-то сама себе рассказывала и в итоге засыпала. Лена выражала вечное недовольство, но никак не могла сформулировать свои желания. Она была на два года старше Антона, такая капризная толстая тетка. В юности она занималась спортом, потом забросила его и начала толстеть. По этой причине она придерживалась строгой диеты, ела по утрам всевозможные витамины, но ей ничего не помогало. В ее разговорах со мной постоянно просачивался страх: вдруг она потеряет Антона. Вот так возьмет он и уйдет! Но что нужно делать для того, чтобы оставаться привлекательной для мужа, она не знала и держала Антона в строгости.