Отдел 'С'

Кукаркин Евгений

– "Странно, он назвал мое имя, но я с ним не знакома. Может быть где-нибудь мы встречались?"

– Нет, не встречались.

– О....,- губы ее вытянулись в трубочку, - вы..., я сейчас...

Она убегает. Вдалеке, за стенкой, возникает разговор. Я ловлю его.

– Вася, Васенька, проснись. Парень очнулся, но он... понимаешь, он... Впрочем сходи сам посмотри.

Катя входит не одна, а с молодым парнем, в неряшливо накинутым халате.

– Как себя чувствуете, больной?

Сам-то

он думает по другому.

– "Что еще выкинет этот идиот? Надо же, заступил на место Гришки, а теперь вляпался."

– Все в порядке доктор, но я не идиот.

– Тебя никто идиотом не называет.

– "Наверно совпадение, надо его успокоить."

– Меня не надо успокаивать. Со мной все в порядке.

– "Неужели... он читает мысли?"

– Немножко читаю.

Я вижу он в шоке. В его голове, черт знает что от бутылочек валерьяны до доктора Тромба.

– Больной, вам нельзя перенапрягаться. Катенька, дайте больному снотворное.

"Надо срочно позвонить Тромбу и подальше, подальше отсюда."

Может ему тоже мысленно ответить.

"Куда помчался? Стой!"

Васенька как подрубленный останавливается и поворачивается с измученным лицом ко мне. Теперь я сам удивляюсь, мне удается влиять на него. Может попробовать чего-нибудь ему еще сказать.

"Господи, что ему от меня надо?" - стонет Васенька.

– "Ладно, иди."

Васенька исчез, чувствую возникновение опасности справа от койки.

– "Только бы успеть..." - несутся ко мне мысли.

Это Катя. Но что же она хочет? Пользуясь моей неподвижностью, она подкралась сбоку и вколола укол. Эх, дубина, надо было бы ее остановить... Я еще пытаюсь сопротивляться.

– "Иди, дура, к Васеньке".

Катя вытаскивает иглу шприца из моей кожи и покорно идет в коридор к Васеньке.

– Ты чего?
– слышу я.

– Не знаю.

– "Чертовщина какая то."

Ловлю еще какие то мысли, но сон подрубает сознание.

Около меня три человека. Я открываю глаза и узнаю только Васеньку и Катю.

– Он открыл глаза, Григорий Петрович.

Сразу поплыли мысли от широкоплечего великана.

"Если этот недоделыш Васенька, говорил правду, то это чудо. А может это бред сивой кобылы?"

– Нет, доктор, Васенька говорил правду.

Великан подпрыгивает. В глазах его изумление.

– Больной, давайте я вас осмотрю.

Он протягивает ко мне руку, которая дрожит от возбуждения, щупает мои лоб, плечи, шею.

– "Может не надо повторной операции. Мелкие крошки кости пусть так и сидят в его мозгах. Пластинку, я вроде установил нормально, а если копаться в его мозгах, может быть будет еще хуже."

– "Вы правы, доктор, лучше не надо."

Тромб весь передергивается, его пальцы вздрагивают.

– "Забыл, он же читает мои мысли. Надо все продумать. Самое важное, отделить в отдельную палату и что бы меньше знали об этом случае."

– "Может лучше в общую?"

Доктор не доходит до двери резко поворачивается и говорит мне.

– Нет, лучше в отдельную.

Васенька изумленно смотрит на доктора, на меня, потом бежит за доктором за дверь. В палате только Катя.

– "Что же происходит? Все забегали, а мне что делать. Тромб похоже совсем чокнулся. Таким я его не видела. Ну и что, парень обладает каким-то чудесным свойством данным от бога, радоваться надо, а у него руки трясутся."

– "Катенька, ты прелесть."

Девушка улыбается и гладить шершавой ладошкой по моей щеке.

– Тебе надо больше отдыхать, сил набираться.

Она открывает портьеру затемненного окна и уходит.

Теперь я как король. Отдельная палата, телевизор и обслуживание по высшему классу. Кроме Тромба, из врачей в палату никого не пускают. Дежурная сестра всегда закрывает дверь с той стороны на ключ. Если надо, выпускают в туалет по звонку и пропускают уборщицу или сестру с едой в строго определенное время. Слух стал такой обостренный, что я могу через стенку вслушиваться в трепотню сестер или нянечек, особенно в "мертвый час" или после "отбоя".

Стол дежурной сестры стоит в пяти метрах от двери и настроившись я слышу примерно такой разговор.

– А в этот-то одиночной палате, говорят убийца. Я слышала от Машки, что приходил следователь с Большого Дома, приказал его запереть. Сам Тромб, когда входит в палату, всегда креститься. Наверно боится, что тот его прибьет.

– Я была в этой палате.

– Да что ты?

– Мальчик молодой, симпатичный. С перевязанной головой. Всегда смеется надо мной. "Не бойся,- говорит,- не укушу и дочке передай, пусть рожает спокойно. Они все выворачиваются на изнанку при таком положении". И откуда он все знает? Я же ни кому здесь ни слова об этом не говорила.

– Но не положат же так просто в отдельной палате такого молодого. Он либо герой, либо арестант, либо депутат, либо сын известных родителей.

– Ох, не знаю.

В это время по коридору проходит тяжелый человек и резко бросает сестрам.

– Курбатова, марш на место, в свое отделение. Что это за безобразие?

– Я только лекарство взять.

– Взяла, так иди.

Наступила тишина.

На следующий день в палату входит Тромб и гражданский.

– К тебе следователь, - говорит Тромб.