Отделившийся. Диспейсер
Шрифт:
— А в прошлом все происходило не так? — Рохан вернул разговор в прежнее русло.
— Инсекты развивались по совершенно иному пути. Они продвинулись в плане биотехнологий, умели видоизменять природу, не уничтожая ее, — ответил Райбек.
— Выращивали нужные предметы? — удивился Грабов.
— Да, но крайне редко. Известно лишь несколько характерных примеров. Системы управления и жизнеобеспечения их космических кораблей созданы при помощи генной инженерии. По сути, это видоизмененные живые существа, когда-то обитавшие на их родной планете. Предполагается, что
— Теперь понятно, почему находок так мало. Если они выращивали тот минимум предметов и устройств, без которых не могли обойтись, то эти изделия исчезли во времени, разложились, стали почвой, другими растениями, верно?
— Верно, — согласился Райбек.
Сразу за порталом начались стартовые и посадочные поля древнего космического порта. Огромные черные плиты, частично заиленные, покрывшиеся за миллионы лет наслоениями почвы, лишь на ограниченных участках выходили к поверхности видоизменившегося мира.
Обломков вокруг громоздилось множество, большинство имело отношение к различным космическим кораблям инсектов, но, к разочарованию Рохана, специализированные сканеры, смонтированные в экипировке Райбека, раз за разом указывали на бесперспективность детальных исследований. Специальная программа анализа, связанная с археологическими базами данных, определяла обломки как части корпусов.
— Куда же подевалось содержимое их отсеков? — недоумевал диспейсер, получая данные по каналу связи.
— Истлело, как и любая органика, — ответил Райбек. — Сохранились лишь самые прочные элементы конструкций, созданные из полимера, выделяемого самими инсектами.
— А оружие? Оно тоже выращивалось? Никогда не поверю, что лазер можно вырастить!
— Лазерные установки современных кораблей инсектов — это заимствованная технология. Они скопировали лазеры, изобретенные харамминами, но выполнили их по своему разумению. Большинство деталей действительно выращивается. Но здесь мы их не отыщем. Единая Семья, населявшая Сферу, ни с кем не воевала. У инсектов в их мире не было врагов.
— Ну а до постройки Сферы? Неужели в процессе эволюции они вообще не воевали?
— Воевали. Но главным оружием насекомых всегда являлось ментальное поле коллективного разума, способное воздействовать не только на особей своего вида, но и на другие жизненные формы, в том числе на людей, логриан, харамминов.
— Да, об этой их способности все знают, — вздохнул Рохан. — Ну так что? Впустую тут бродим? Куски обшивки нам не нужны.
— Предлагаю идти к городу, пока не рассвело, — включился в разговор Криган. — Обследуем сохранившиеся уровни постройки, а после рассвета я попытаюсь найти месторасположение поглощающих энергию элементов, питающих портал.
— Ладно. Так и поступим. А ты, Райбек, чего молчишь?
Дениэлу не хотелось идти в город. В недрах древней постройки наверняка нашли пристанище группы инсектов. Ему претило стать невольным свидетелем или, хуже того, — участником их уничтожения.
— Рохан,
Диспейсер задумался.
— Мы не взяли с собой ничего для меновой торговли.
— Они ведь разумные существа! — стоял на своем Райбек. — Дай мне хоть шанс наладить общение!
— Ладно. Посмотрим по обстановке, — уклончиво ответил диспейсер. — Идем к городу! — приказал он.
В основании древней постройки четко просматривались семь тоннелей, ведущих в недра иззубренных руин, вздымавшихся на десятки метров ввысь.
— Непонятная структура, — озвучил показания сканеров Криган. — Райбек, а что там, внутри?
Дениэл ответил трансляцией данных в локальную сеть группы.
На проекционных забралах диспейсеров появилась типовая схема города-муравейника. Тоннели изгибались, ветвились, сужались, словно кровеносная система живого существа.
— Я видел конические и пирамидальные города, — произнес Грабов, — а тут, — он скользнул взглядом по нескольким шпилевидным элементам, сохранившимся с древнейших времен, пронзающим асимметрично расположенные уровни, — здесь нет даже намека на традиционную для инсектов архитектуру.
— Много ты понимаешь! Сколько городов ты видел? Три? Четыре? И те, наверное, в скоплении О’Хара?
— Юноша, объясни толком.
— Основные структуры городов похожи друг на друга, но они скрыты от взгляда, — ответил Райбек. — Видимая часть построек считается одним из немногих проявлений искусства разумных насекомых, есть мнение, что различия в облике поздних построек — это способ самовыражения отдельных Семей.
— Разве? — удивился Рохан. — Я-то думал, что в период строительства Сферы инсекты были единой цивилизацией!
Дениэл кивнул. Вновь завязавшийся разговор позволял отвлечься от мрачных предчувствий.
— Ты прав, во время строительства Сферы усилия всей цивилизации инсектов были сконцентрированы на достижении конечного результата. Но затем, по завершении проекта, наступил длительный период благоденствия, условия внутри искусственно созданного мира были идеальными, жизненного пространства хватало с избытком, и, как следствие, — миллионы особей перешли в фазу разумного существования.
— Не понимаю. Как это повлияло на облик городов?
— Поначалу — никак, — охотно продолжил Райбек. — Прошли десятки тысяч лет, прежде чем самые древние города Сферы вновь столкнулись с проблемой перенаселения. Но вокруг простирались огромные площади «зарезервированных» жизненных пространств. Начался второй этап освоения Сферы. Разумные особи уводили часть населения в иные места обитания. Нам пока в точности неизвестно, почему новые города приобрели уникальность вешней архитектуры, никто не знает, было ли это свидетельством раскола внутри цивилизации насекомых или изменения внешнего облика построек — это лишь признак их эстетического совершенствования, культурного роста, стремления групп разумных особей, основывавших новые города, к самовыражению.