Отделившийся. Диспейсер
Шрифт:
— Блуждающая навигационная линия?
— Есть два варианта, — ответил Белов, поднимаясь на борт корабля через ближайшую пробоину в корпусе. — Давай руку, — он помог Райбеку. — Либо планета движется в пространстве Рукава Пустоты по сложной траектории, либо она входит в состав группы небесных тел, обращающихся вокруг единого центра масс. Последнее, на мой взгляд, более реально.
— Почему?
— Спейсбаллы достаточно быстро вычислили современное местоположение интересующей Хоша планеты, зная лишь древние координаты уничтоженной
— А откуда они черпают информацию?
— Пока не выяснил, — ответил Белов. — С фотонным Интеллектом они на связь не выходили, — уверенно добавил он. — Значит, сохранили древние базы данных, воспользовались ими, чтобы построить математическую модель события.
— Ты имеешь в виду взрыв звезды, спровоцированный дельфонами?
— Да.
Райбек лишь пожал плечами.
— Не слишком ли много способностей ты приписываешь спейсбаллам?
— Нет. Управление древними машинами, особенно в период строительства Сферы, требовало сложных математических расчетов, тщательного предварительного моделирования результатов любого действия.
— Разве не коллективный разум Единой Семьи руководил созданием искусственного мира?
— На глобальном уровне — да, — согласился Белов. — Но миллиарды ежеминутных рутинных операций выполняли созданные инсектами биологические вычислительные устройства, — напомнил он.
Райбек мысленно согласился с Данилой, но он понимал и другое: в прошлом количество спейсбаллов исчислялось миллиардами, они были связаны между собой в глобальную сеть, включающую в себя и фотонное вычислительное устройство, в современности получившее название Интеллект.
Может ли жалкий фрагмент древней сети, действуя автономно, произвести сложнейшие вычисления?
Дениэл сомневался в этом, но факты пока утверждали обратное. Хош не покинул бы Сферу без точной информации, необходимой для расчета прыжка.
Рубка войскового транспорта производила гнетущее впечатление.
Данила приложил немало мнемонических усилий для подготовки уцелевших подсистем корабля к экстренному старту, но в отсеке управления работал всего один голографический экран и сиротливо сияли несколько тревожных индикационных сигналов.
— Интерфейс мысленных команд не работает?
— Нет времени восстанавливать. Сгорел блок полуавтоматического пилотирования. Нарушена бортовая сеть, отсутствует обмен данными между отдельными подсистемами.
— Он не взлетит. И о прыжке можешь забыть, — Райбек устало сел в кресло.
— Я заменю поврежденные компоненты.
— Чем?
— Собой. Временно стану ядром системы. А ты будешь вести корабль на ручном управлении.
— Я? Ты спятил?!
— Райбек, не спорь, — Данила сохранял удивительное в сложившейся ситуации спокойствие. — Иных вариантов нет. Давай не будем тратить время на бессмысленные споры. Считай себя мобилизованным. Поверь, у меня есть необходимые полномочия.
— Я не справлюсь, — Райбека охватила дрожь. Как поднять изрешеченный корабль на ручном управлении при неработающей автоматике? — При моем стаже пилотирования мы разобьемся!
— Тебе поможет Позитив.
— Он тут?!
— А ты про меня забыл, да? — раздался обиженный голосок. — Думал, я сгинул в болотах? Не дождешься!
— Все. Работаем, — подвел Данила итог короткой дискуссии. — Райбек, запомни, что бы ни случилось, меня не трогать, не обращаться с вопросами, не тормошить, пока не осуществишь посадку.
Дениэлу вдруг вспомнился пилот-мнемоник, управлявший ГП-модулем в системе Ожерелья.
— Понял, — без особого энтузиазма ответил он.
— В таком случае я включаюсь в систему.
Райбек уже перешагнул некий внутренний порог в восприятии событий, выходящих за рамки прежнего жизненного опыта.
Его рассудок, защищаясь от постоянного стресса, начинал принимать данность как силу неодолимых обстоятельств.
И все же, пересев в кресло пилота, он втайне надеялся, что у Белова ничего не выйдет.
Он не понимал, насколько важна стоящая перед ними задача. Стереотипы мышления невольно подсказывали: только в виртуалке герои-одиночки спасают мир. Осознавая значение термина «Великий Отделившийся», зная о потенциальной опасности гравитационного генератора, если его использовать не по прямому предназначению, например в качестве оружия или средства террора, Дениэл тем не менее не чувствовал себя участником каких-то судьбоносных событий. Его элементарно бросало в дрожь от мысли о предстоящем старте, дальше его рассудок даже не пытался заглядывать.
Один за другим на консолях ручного управления вдруг начали появляться контрольные огни, отражающие статус готовности подсистем, чуть выше сформировался объем сопряженных друг с другом голографических мониторов, затем заработал внешний обзор.
Данила неподвижно застыл в кресле навигатора.
Его лицо побледнело, осунулось. Косые блики света, змеящиеся по забралу гермошлема, только усугубляли это впечатление: казалось, что рассудок мнемоника погрузился в информационную бездну, оставив тело на милость судьбы.
Раздался тревожный, требовательный сигнал.
Райбек невольно вздрогнул, отгоняя тяжелое наваждение. Корабль оживал, дрожь вибраций прокатилась по переборкам, он почувствовал, как астронавигационные рули отработали сервомоторами, занимая нейтральное положение.
— Начинай подъем на тяге нижней полусферы, — раздался голос Позитива. — Я помогу с синхронизацией двигателей. Не забывай, мы будем терять атмосферу по мере подъема.
Райбек ничего не ответил.
Сквозь материал гермоперчаток он осязал бугорки гашеток управляющих тягой двигателей.