Отец для двоих
Шрифт:
Я закрываю глаза. Больно щипаю себя за руку. Не сплю. И вчера тоже был не сон.
Запоздало думаю о том, как буду смотреть в глаза Нику. Он вчера сказал, что хочет со мной отношений, что я ему понравилась и он готов попробовать и, если потребуется, будет летать ко мне. Идеальный Ник, к которому я ничего не почувствовала. Абсолютно. Волнение в его присутствии, учащенно бьющееся сердце — всего лишь временное помутнение. Реальность такова, что от его поцелуев у меня не разгорается пожар, не стучит бешено о ребра сердце.
Я хорошо знаю эти ощущения. Они возникают
Между нами не было интимной близости. Нет. Я этого не допустила. Хоть на что-то у меня хватило сил, но оттолкнуть объятия Макара не смогла. Только потом, сильно позже, когда эмоции поутихли, я смогла выбраться из его рук, открыла дверь и сказала ему уходить. Он вышел без вопросов. Ни слова не сказал.
Вылезать из кровати не хочется. Столкновение с реальностью оказывается фатальным. Мою душу крошит на мелкие частички, мое сердце нанизывается на острие боли, которая разрывает его на части.
Прийти в себя, как не странно, мне помогает горячий душ. Огненные струи ударяются о мое тело, словно языки пламени. Я быстро растираю кожу до красноты, вымываю волосы шампунем и выбираюсь из душевой. На часах почти восемь. Из номера я выхожу в половине девятого. Стучусь в соседний.
Чем ближе становятся шаги по ту сторону двери, тем сильнее мне хочется спрятаться. Убежать обратно в номер, но я этого, конечно же, не делаю. Нельзя мне. В номере Тимофей и он соскучился.
Дверь перед моим носом распахивается резко и неожиданно, хотя именно этого я и ждала.
— Доброе утро, — говорит Макар, пропуская меня внутрь.
Тимофей уже не спит. При виде меня радостно спрыгивает с кровати и подлетает, обнимая.
— Давно проснулся?
— Давно, — говорит обиженно. — Ждал, когда ты придешь, чтобы позавтракать.
— Он минут пятнадцать, как проснулся. Я попросил его подождать, пока приму душ, — раскрывает сына Макар. — Хорошо, что подождали. Пойдем завтракать вместе.
О том, что я вчера согласилась позавтракать с Ником, вспоминаю в лифте, но ни Макару, ни Тимофею ничего не говорю. Как о таком сказать? Они оба настроены позавтракать втроем, а я скажу, что не могу? Легче отказать Нику, но ему еще нужно признаться в том, что случилось между мной и Макаром, когда он ушел. Вместе с отказом с ним позавтракать это будет выглядеть по-скотски, но другого варианта просто нет. Я не оставлю сына, который смотрит на нас с отцом восторженно и не скрою от Ника правду.
Через две минуты после того как мы заходим в ресторан сын находит нам всем свободные места. Берет меня за руку и тянет к столику, усаживается и командует нам с Макаром:
— Я буду апельсиновый сок и блинчики с йогуртом.
— Полагаю, отказ в обслуживании не принимается, — говорит Макар и обещает сыну исполнить его желание.
Внутри
Обхожу ресторан несколько раз и иду к столику, который мы заняли. Макар и Тимофей уже сидят с тарелками. Я приземляюсь на стул рядом, ставлю свою тарелку на стол. Завтракаем молча. Я украдкой посматриваю на вход — Ника нет.
— Хочу десерт! — заявляет Тимофей после еды.
— Иди выбери себе, — отпускает его Измайлов.
Пока сын выбирается из-за стола я снова смотрю на вход. Может, и объясняться не придется? Посижу тут в ресторане, пока Ник не придет и позавтракаю еще раз, а потом… как-то найду в себе силы рассказать о случившемся после. Можно смолчать, но я так не смогу. Этот момент всегда будет стоять между нами.
— Он уехал.
Смысл сказанных Макаром слов доходит до меня не сразу. Я сглатываю и, повернув голову в его сторону, замираю. Начинаю понимать.
— Как это — уехал? Ты с ним виделся?
Макар молча отпивает кофе, ставит чашку на стол и поднимает на меня взгляд.
— Виделся. Объяснил ему ситуацию и попросил уехать.
— Что?
Несколько секунд я сижу ошарашенная. Когда Макар успел поговорить с Ником, если все это время в его номере был Тимофей?
— Я встретил его у твоей двери, — говорит Измайлов. — Вышел тебя будить, а там он. Мы поговорили, Ник все понял и уехал. По крайней мере, он сказал, что пошел собираться.
— Ты не имел права решать за меня, — протестую неуверенно.
— Я решал не за тебя, а за нас. Избавил тебя от необходимости перед ним объясняться. Оля, он взрослый человек, все понял. Какая разница, кто ему об этом сказал?
Глава 30
Оля
“Нет никаких нас”, — так и хочется сказать, но вслух говорю другое:
— Ты не имел права.
Макар хмурится, тяжело вздыхает. Допивает свой кофе и встает.
— Может, он еще не уехал, — говорит мне. — Я недавно с ним разговаривал. Если поторопишься, сможешь его застать. Мы с Тимофеем будем здесь.
Демонстрируя широкую спину, Макар идет к сыну. У меня же сердце грохочет, как бешеное. Я встаю из-за стола, иду к выходу. Уже у лифта торможу. Люди выходят, заходят другие, я продолжаю стоять чуть сбоку. Что я скажу Нику? То же самое, что и Макар? Повторно расскажу ему о случившемся? Попрошу прощения и скажу, что не хотела? Его поцелуев я вчера не хотела, а целоваться с Макаром очень даже хотела.
Постояв у лифта, возвращаюсь обратно в ресторан. Испытываю вину за то, что так и не нашла в себе сил объясниться с Ником. Боялась этого разговора еще утром и пошла только затем, чтобы сделать Макару назло. Впрочем, Измайлову, кажется, безразлично. Он выглядит совершенно спокойным, разговаривает с сыном, который с аппетитом наворачивает пирожные. Вообще, я стараюсь не давать ему много сладкого, но на отдыхе без этого никак не обойтись.