Отец моего жениха
Шрифт:
Боже мой. Божечки. Это просто охренеть.
31
Юля
Вообще, я жаворонок и просыпаться в шесть утра без будильника для меня не подвиг. Именно поэтому, когда я открываю глаза, то не сразу верю настенным часам, показывающим половину десятого. Воспоминания о прошедшей ночи вливаются в меня горячим румянцем и ощущением жара между бедер, а терпкий древесный запах, исходящий от подушки, их усугубляет. Я переспала с Сергеем. Трижды. Прислушиваюсь к себе: стыдно? жалею? Трогаю пальцами рот - улыбаюсь до ломоты в щеках. Ни черта я не жалею. Эту ночь я точно не забуду: по состоянию на сегодняшний день она лучшая в моей жизни.
Запах Молотова в кровати есть, а самого его нет.
Комната Сергея похожа на него самого - ни единой некачественной детали, начиная с огромной дизайнерской кровати, заканчивая ультратонкой плазмой, висящей на стене. Оглядываю пол в поисках пижамы, еще несколько часов назад служившей мне стриптизерской униформой, и нахожу ее, лежащей в кресле. Оу, кто-то не любит беспорядок.
Хочется пить, но для этого нужно спуститься на кухню, а там я с большой вероятностью встречу Сергея. Поэтому мне срочно необходим душ, чтобы после ночи горячего секса выглядеть свежей и приятно пахнуть. Ох, Живцова. Ты ведь не могла на него всерьез запасть?
Я быстро натягиваю пижаму и перемещаюсь в более знакомую мне комнату, которая еще сутки назад звалась "Наша с Димой спальня". Залезаю в душ и под горячими струями воды, вновь прислушиваюсь к собственным ощущениям. Вчера я узнала, что парень, за которого я собиралась выйти замуж, системно меня обманывал, после чего я переспала с его отцом. Трижды. Что я при этом испытываю? Не знаю. Эйфорию какую-то и волнение. А еще не могу перестать по-идиотски улыбаться. Наверное, проще сказать, чего я не испытываю: я точно не испытываю сожаления за содеянное и угрызений совести. К Диме я все равно не вернусь. Увиденное вчера послужило последним литром тому, что бассейн моего разочарования переполнился, и я неожиданно четко осознала, что не хочу быть с ним. С моей головы словно бумажный пакет с головы сняли, и я снова начала видеть. И пусть мы официально не расстались, это всего лишь формальность. Лично я считаю себя свободной с той минуты, как увидела пальцы чужой девки у Димы во рту. А свободная совершеннолетняя женщина, как известно, может спать с кем душа пожелает, даже если душа желает отца ее бывшего жениха.
Зажмурившись, начинаю смывать лавандовый шампунь с волос, а перед глазами проносятся воспоминания о минувшей ночи: горячая кожа, прижатая к моей, тяжелое дыхание, влажный жар между ног и стоны. Нет, нет. Я ни о чем не жалею, потому что это было незабываемо. Следом догоняет другая мысль: сегодня Сергей уезжает. Возвращается в свой любимый Лондон, где его ждут дела, привычная жизнь и, скорее всего, какая-нибудь роскошная женщина. Но я ведь обо всем этом и так знала? Да и Сергей был со мной честен и ничего не обещал.
Звук отодвигаемой перегородки заставляет сердце пуститься вскачь, а дыхание, напротив, замедлиться. Замерев с тюбиком геля для душа в руках, смотрю, как Сергей зашагивает в душевую. Без слов забирает его у меня, возвращает на полку, и, обняв рукой за талию, толкает к себе. Его твердый член упирается мне в живот, горячая кожа груди обжигает соски. Не знаю, кто из нас целует другого первым - он или я. Но это не имеет значения, потому что результат один: мое тело мгновенно оживает, загораясь как китайская новогодняя гирлянда: еще минута - задымит и взорвется.
– Сергей...
– мычу ему в рот от стремительного прилива эмоций. Никто и никогда столько во мне не вызывал. Прошлой ночью ему нравилось, когда я зову его по имени. Сережей называть его язык не поворачивается, по-первых, потому что так его зовет Снежана, а во-вторых... ну какой он Сережа?
Рука на моей талии разжимается и соскальзывает ниже. Скользит между влажными ягодицами и касается половых губ. И без того раскаленные добела нервы пробивает разряд тока, колени подкашиваются, и мне приходится ухватиться за плечи Сергея. Каменные. Его пальцы раздвигают ноющие складки и мягко касаются клитора. Никогда не считала себя легковозбудимой, но близость этого мужчины изменила все: в животе бушует пламя, любая трезвая мысль ускользает как мыло из влажных рук, и на сцену выходят первобытные инстинкты. Именно они подсказывают мне шире расставить ноги и отдаться удовольствию, подаренное мне уверенными касаниями пальцев, растирающих ту самую точку, от которой гирлянда начинает предупредительно искрить. Я утыкаюсь Сергей в грудь и выдыхаю в нее тихие стоны под звуки льющейся с потолка воды. Кусаю губу и прогибаю поясницу, мечтая о большем.
Его пальцы проникают глубоко в меня одновременно с ощущением горячего рта, сомкнувшегося на соске. От удвоенной дозы наслаждения я охаю и скребу ногтями широкую спину. Растворяюсь в идеальной атмосфере осознания того, что пальцы, ритмично входящие в меня - это пальцы Сергея, губы, тянущие мой сосок, принадлежат ему, а член, упирающийся мне в живот тверд для меня. Я схожу с ума от мысли, что этот великолепный мужчина сейчас мой, хочет меня, и потому пришел ко мне сам.
Меньше чем через минуту, тело начинает знакомо содрогаться, и как я не стараюсь погасить громкий стон, он не гасится. Сжимаю волосы Сергея, бессвязно благодаря его и всевышнего за то, что происходит внутри меня в этот момент. За ядерный взрыв, сжигающий дотла меня и все мысли о том, что будет после. Ооо, я животное.
Уткнувшись головой в плечо Сергея, я дожидаюсь, пока тело, подброшенное на орбиту экстаза, вновь спланирует на землю мягким перышком, после чего осмеливаюсь поднять глаза. Темный взгляд, устремленный на меня обжигающе-горячий, и наполняет ощущением вседозволенности и раскованности. Потому что теперь я не только чувствую, но и вижу, насколько Молотов меня хочет. А я хочу его. Хочу сделать ему приятно настолько, чтобы сидя в своем супер крутом кабинете в Лондоне, он обо мне вспоминал. И непременно с эрекцией.
Не переставая смотреть ему в глаза, обхватываю его член у основания и сжимаю. Ох, ну большой какой, а. К этому вообще можно привыкнуть? Большим пальцем размазываю выступившую влагу на вершине и вновь тяну кулаком вниз. Сергей не отводит взгляд и не шевелится, позволяя мне делать это с собой. Ему нравится, и осознание этого добавляет мне уверенности. Ровно столько, чтобы наплевать на недостаток опыта и опуститься перед ним на колени.
В происходящем идеально все: то, что из-под потолка на нас льются струи воды, то как дергается кадык на шее Сергея, когда он смотрит на меня сверху, и этот всепоглощающий голод в его взгляде. Сейчас мне совсем неважно, что в его жизни, наверняка, были более опытные женщины. Хочу хотя бы ненадолго ощутить над ним свою власть, а мысль о его члене у меня во рту очень заводит. И когда я успела стать такой одержимой?
Глядя на тугой ствол с выступающими венами перед моим лицом, обхватываю его ладонью. Сдавливаю, от чего он слегка дергается, и подавшись вперед, провожу языком по солоноватой вершине. Дыхание Сергея утяжеляется, и я, заставив себя поднять на него глаза, медленно погружаю член в себя так глубоко, насколько могу. Он стискивает челюсть сильнее, но взгляд не отводит, продолжает наблюдать, как я выпускаю его, влажного от слюны, и вновь поглощаю его губами.
– Тебе нравится?
– хрипло спрашивает он, одновременно опуская ладонь мне на волосы.