Отец (не) моей дочери
Шрифт:
Я точно провалюсь под землю, если он назовет неподъемную сумму… Да еще и столько планов впереди… Снять жилье на несколько месяцев, купить новую одежду… Старую я оставила в квартире Васи, а его новая пассия не торопится ее возвращать.
– Вы согласны, Этери Валентиновна? – вздрагиваю от голоса ведущей.
– Я… Эм… Я подавлена происходящим. Простите, вы не могли бы повторить вопрос? – надломлено проговариваю я.
– Вы согласны бороться за ребенка, которого считаете своим? Нам ждать апелляции?
– Конечно, – уверенно отвечаю я. – Я буду тянуть время,
– Что вы намерены делать с жильем? По сведениям, полученным нами из материалов дела, у вас нет собственной квартиры? – сухо произносит ведущая.
– Так и есть. Жилья у меня нет. Квартира моего мужа приобретена им до нашего брака. Но у меня есть работа. Есть здоровье и нет вредных привычек.
Зал взрывается аплодисментами. Наконец, все подходит к концу. Я сдергиваю микрофон с воротника и ищу взглядом Адама… Прощаюсь с ведущей, сердечно поблагодарив ее за помощь, и срываюсь с места в толпу, где недавно его видела.
– Этери? – слышу мужской голос за спиной. – Вы ищете меня?
– Да. Слава богу. Я уж думала, вы ушли, – тараторю сбивчиво. – Где мы можем поговорить? Боюсь, вы неправильно оценили мои возможности. Мое материальное положение таково, что…
– Я хочу вам помочь не из-за денег. Есть личный интерес, – отрезает он.
– И какой?
– Не скажу. Это… это личное. Может быть, потом? Вы располагаете временем? Сможем проехать до моего офиса?
Краем глаза замечаю Ничку. Взмахиваю ладонью, подзывая ее к нам. Не знаю, почему, но я до сих пор не верю в происходящее… Может, все это подстава Самойлова? И Аверин хочет уговорить меня отказаться от поисков?
– Здрасте! – шумно здоровается Ника. – Ну что, едем? Я с вами.
– Если только Этери не против, – бормочет Аверин и называет адрес.
Ничка запускает двигатель и включает обогрев на полную мощность. Зябко ежусь, неотрывно думая о тайне Адама… Почему он решил помочь? Что такого случилось в его прошлом?
– Ника, он даже не озвучил цену, представляешь? – протягиваю я, когда мы отъезжаем с парковки. – Говорит, что имеет личный интерес.
– Ну-ка, Тери, забей в поисковике что-то про него и его семью. Там наверняка будет написано.
– Не хочу… Пусть он скажет сам. Но любопытство меня уже терзает.
Телефон грозно вибрирует в тот момент, когда машина останавливается на парковке возле офиса Аверина. Ника была права – Самойлов найдет меня сам… Из-под земли достанет…
– Да, слушаю вас, – отвечаю абоненту с незнакомым голосом, почти не сомневаясь, что звонит он.
– Что вы о себе возомнили? – рычит он в динамик. – Журналисты и следственный комитет оборвали мне телефон!
– Вы сами виноваты, Лев Борисович, – нарочито спокойно отвечаю я. – Я просила малого – все лишь общаться с Дариной, а вы…
– Вас лишили материнских прав. А после вашей вчерашней выходки, мне понятно почему?
Не вижу его, но почти уверена, что Лев сейчас расхаживает по шикарному кабинету и крушит все, что попадает под руку.
– Какой выходки? – уточняю я, прикидываясь глупой.
– Вы готовы были предложить себя мне, вот какой! Какая нормальная женщина опустится до такого? Вы… Вы… Вы нерадивая мать.
– Я запомнила, как вы меня назвали: недоразумение, а не женщина. Посмешище, уродина… Что там еще? Может, я такая, как вы сказали… Не спорю, вам виднее. Но мать я отличная, потому что пойду на все унижения в мире ради дочери. Вы об этом хотели поговорить или… Так вот: я подала на апелляцию. Моим делом будет заниматься один из известнейших адвокатов в области, а поисками моего ребенка займется знаменитый частный детектив. Вам не удастся удочерить Дарину. Я буду тянуть время и…
– Стерва! Мне плевать, что вы там надумали. Я увезу дочь подальше отсюда, и делайте, что хотите.
Самойлов сбрасывает звонок, а я даю волю скопившимся эмоциям: приваливаюсь к окну и начинаю рыдать. Захлебываюсь слезами и обидой… Мерзавец… Какой же он бесчувственный урод…
– Тери, хорошая моя, успокойся… Моя ты родная, ну, пожалуйста. Он козел, вот и все. Ты из-за вчерашнего так плачешь? Из-за того, что отверг тебя, да?
– Из-за этого тоже. Знаешь, как это обидно, Ник? О тебя словно вытирают ноги. А еще взгляд… Пренебрежительный, брезгливый – он до сих пор стоит перед глазами. На меня никто так не смотрел… Даже Васина кукла. А этот Самойлов – он смотрел на меня, как на букашку. Жалкую и вонючую…
– Пошел он, куда подальше! Смотри, что я накопала, пока ты с ним болтала. Ника разворачивает экран, демонстрируя мне занятную статью:
«Адама Аверина перепутали в родильном доме. Всю жизнь он воспитывался чужими людьми, гадая, как попал в эту семью? Сплетники утверждают, что мальчик был похищен намерено. Сведений о его настоящей семье нет».
– Ну и дела, – протягиваю я, всхлипнув и вытирая кулаком слезы с лица. – Идем, Ник?
– А ты не боишься, что Самойлов к тебе явится? – с опаской произносит подруга.
– Нет. У него кишка тонка. Он не станет угрожать мне и портить репутацию. Ему нужна хорошая характеристика для органов опеки.
– И жена, – добавляет Ника.
– Что-что?
– Ему нужна жена. Органы опеки вряд ли разрешат холостому мужчине удочерить девочку.
– А мне нужен муж в таком случае.
– Возможно… Сейчас спросим у Адама.
Глава 6.
Этери.
Волнение то и дело поднимает голову… Заставляю себя глубоко дышать и поднимаюсь в офис Адама. Ничка семенит следом, не отрывая взгляда от экрана смартфона.
– Споткнешься, дуреха, – бросаю я, поддерживая ее за локоть.
– Тери… ты не представляешь, что случилось! – почти визжит подруга, застывая на месте. – Теперь нам точно хватит оплатить услуги частного детектива! И адвоката, и…
– Да что случилось-то?
– Глянь-ка, Этери, сколько денег поступило на счет от неравнодушной общественности. Ты только посмотри!
В глазах рябит от количества нулей… Это не сон? Может, черная полоса закончилась, и в моей жизни появился проблеск?