Отец
Шрифт:
– Я поняла, ты женился на мне не из любви или громкого имени, больших денег в нашей семье тоже не водилось. И тогда я спросила себя: почему я? Почему он выбрал именно меня? Может быть потому что я ничего не замечала, и меня можно полностью контролировать? Или потому что я молчала или боялась? Да множество причин!
– голос женщины поднялся на октаву.
– И знаешь, о чем я подумала, когда до меня это дошло? О том, что ты хороший актер. Сыграл спектакль под названием "Отношения Рейчел и Джеймса". Никаких встреч с друзьями или кино, прогулки в безлюдных местах. Настолько ты меня стыдился. Стыдился идеального для тебя варианта жены, только еще не совсем подогнанного под себя. У меня возник вопрос Джеймс, я отвечу на него сама, а ты просто кивни или скажи "нет", если я ошибаюсь, -
– Миллион фотографий в альбоме - это доказательства? Доказательства надуманного счастья и семейного благополучия? Внутри у меня созревает чувство, что ты готовился к тому, что твой брак будут разбирать по кусочкам, как дела в суде, а ты в качестве доказательств сможешь кинуть им в лицо эти фотографии. Не так ли?
– женщина чувствовала внутреннюю дрожь, адреналин бил в голову, разрастался жар.
Джеймс постучал пальцем по подлокотнику кресла, выжидая. Глаза наливались кровью. Приняв его молчание за ответ, она сказала:
– Так я и думала, - Рейчел поднялась с кресла и повернулась лицом к окну.
– Если ты не дашь мне развод, я расскажу всем твоим коллегам и соседям в округе, что Хоуп пропала из-за тебя. Придумаю любую причину. Не мне тебе объяснять, насколько сильно влияние слухов. Твоя репутация будет подпорчена. И, кстати, Лилиан я заберу с собой.
Джеймс одним рывком подскочил к Рейчел и развернул лицом к себе.
– Что ты о себе возомнила? Тебе было плевать на меня и детей все восемнадцать лет, а сейчас ты вдруг почувствовала себя обиженной матерью? Ты понимала все еще тогда, ты видела, что между нами ничего нет, только расчет, просто сделала вид, что ничего не замечаешь. Кто мешал тебе отказаться от свадьбы и послать меня куда подальше? Никто. И ты этого не сделала. Потому что тебя устраивал такой расклад. Так что изменилось, милая? Захотелось любви? Ты думаешь легко жить с ледышкой? Какой дурак возьмет тебя? Скучная, серая мышь.
Рейчел зажмурилась и попыталась вырваться из хватки мужа. Она брыкалась, отталкивая его от себя, но он все крепче прижимал ее к груди. Будто он не знал, почему она стала такой, все из-за этих таблеток, пилюль, притупляющих остроту разума. Она не скажет ему, что прекратила их пить, не откроет перед ним свое преимущество. Рейчел открыла рот, попытавшись возразить ему, но не успела:
– Нет-нет. Я дал тебе выговориться. Теперь ты послушай. Тебе никогда не было дела до детей. Единственный период, когда ты находилась с ними рядом - это беременность. Но будь твоя воля, ты бы вырвала их из себя клещами и не пожалела. Дорогая моя, тебя наконец-то замучило чувство вины за исчезновение Хоуп и отстраненность Лилиан? Ты думаешь, что пара проведенных вместе часов покроют то равнодушие, которое они получали с твоей стороны? Воспитание детей - это не пустая болтовня и не просмотр фильмов. Что ты будешь готовить своей дочери? Где покупать одежду? Помогать со школьным заданием? Ты вообще понимаешь, что тебя ждет, когда ты ступишь за порог этого дома? Через неделю Лилиан отберут, и я возьму ее к себе, потому что я знаю, как заботиться о детях. А ты всю свою жизнь провела, лежа на кровати и предаваясь меланхолии. Ты ни на что не годна, Рейчел. Вбей это в свою голову, - он постучал указательным пальцем по голове жены.
Рейчел отмахнулась от его руки и прохрипела:
– Из-за твоей правильной заботы Хоуп пропала?
Джеймс тихо рассмеялся. Его вибрирующий смех казался предзнаменованием будущей угрозы.
– Даже не думай перекладывать ответственность на меня. Она исчезла, потому что ее мать умерла много лет назад. Это - твоя вина, Рейчел, - он отпустил руку жены и сделал пару шагов назад.
– Если не хочешь остаться одна, подумай над своим решением и пойми: тебе будет лучше здесь, - Мужчина засунул сжатые от злости кулаки в карманы брюк и облокотился на край стола.
– У меня много работы, встретимся за ужином, дорогая.
Рейчел посмотрела на мужа, который вернулся к прежней политике подчеркнутого самообладания, и четко проговорила:
– Не рассчитывай, что я сдамся.
Не дождавшись ответа, она вышла в коридор.
Джеймс
После
Пока мужчина разбирался с папками, громоздящимися со скоростью света на его столе, Рейчел готовила бунт. Он удивлялся, откуда в ней столько злости и вообще хоть каких-то чувств. Куда делась та женщина, которая бледной тенью передвигалась по дому, так что иногда ее неделями не было видно? Иногда Джеймс спохватывался посреди ночи, сидя в своем кабинете, пытаясь вспомнить, когда в последний раз встречал Рейчел в коридорах дома и сопоставлял с предположениями о ее безвременной кончине. И как только мужчина мог отмести эти доводы, то вновь со спокойной душой возвращался к работе.
Еще несколько часов назад все было прекрасно, когда в офисе компании устроенный в его честь фуршет набирал высоту. Шампанское лилось рекой, разговоры приглашенных гостей не выходили за рамки политики и юриспруденции. Этот праздник был не только завершающей точкой в последнем деле, но еще и зарубкой, отмечающей десятилетие частной практики и многотомные беспроигрышные дела.
Женщины строили ему глазки, опьяненные чужим успехом и игристым вином, а мужчины пожимали руки, надеясь в будущем заручиться его поддержкой. Звучали хвалебные отзывы о тактике защиты, которую применял Джеймс, мелькали слишком широкие улыбки. Среди присутствующих не было никого, кто мог бы ему пригодиться в осуществлении его дальнейших планов. Через час мужчине стало тошно. Еще через полчаса он решил незаметно уйти. Пусть Кэти с ними разбирается, сама виновата, что пригласила никчёмный сброд. На пути к выходу его встретил судья Янг, недавно получивший почетную должность:
– Сбегаешь?
– он стоял, прислонившись к стене и выдыхал дым в приоткрытое окно.
Джеймс обернулся и сказал:
– Ты в курсе, что здесь нельзя курить?
– Иногда приятно нарушить правила, я же не убил никого, - судья затушил сигарету и кинул в мусорное ведро.
– А отвечать вопросом на вопрос - неприлично, - Он подошел к Джеймсу и протянул руку, мужчина ответил на рукопожатие.
Они вместе зашли в лифт, и Джеймс с удовольствием потянул узел галстука. Подальше отсюда. И поскорее. Не внимая просьбам адвоката, зеркальная кабина как назло медленно катилась вниз. Судья искоса поглядывал на Джеймса и ждал, когда они смогут вдохнуть свежего воздуха, который расслабит натянутые нервы. После этого они смогут поговорить. Наконец, лифт издал сигнал и издевательски протяжно открыл двери, выпуская своих заложников. Они вышли на еще не остывшую улицу, солнце пряталось за высотками, хаотично раскидывая ослабевшие лучи. Через два часа стемнеет, и толпа на широких тротуарах начнет редеть.
– Знаешь, что я думаю, - начал Янг, - тебе скучно. Дела тянутся как на конвейере, система доведена до автоматизма. Тебе нужно попробовать что-то новенькое.
– Надеюсь, ты не станешь предлагать мне понюхать кокса.
Судья рассмеялся и спросил:
– Разве ты его еще не пробовал?
– Джеймс посмотрел на Янга, подняв брови.
– Ладно, я шучу. Я имел ввиду новое поприще, например, судейство.
– Еще в Стэнфорде я сказал, что это не мое.
Тони щелкнул пальцами:
– Да, я припоминаю. Слова Джеймса Брукса: "Тони, я пришел сюда не для того, чтобы через десять лет заработать геморрой от продавленного кресла и артрит от судейского молотка", - Мужчина снова рассмеялся, а потом вдруг стал серьезным.
– Тогда ты думал иначе, чем сейчас, люди меняются. И то, что раньше казалось ненужным, приобретает смысл.