Отель на краю ночи
Шрифт:
Тогда Вика твердо сказала себе: «Главное – не бояться».
Скользнув по мокрой траве, луч фонарика снова высветил что-то белое. Это была какая-то тряпка или… Сердце Вики подпрыгнуло от неожиданности и страха – чепец! Белый старушечий чепец, похожий на тот, который носит тетка Грача.
Перед глазами у Вики встало тощее, изрытое морщинами и бледное, как известка, лицо старухи, и она поежилась. Грачиху Вика видела всего раз в жизни, когда по приказу хозяина спускалась в подвал, чтобы поменять ей постельное
Лицо больной старухи часто снилось Вике во сне, как олицетворение всех ее тайных страхов и комплексов. Вот и сейчас этот нелепый белый чепец напугал ее гораздо больше, чем сгустившаяся вокруг тьма и неясные шорохи.
Однако Вика и на этот раз сумела взять себя в руки. Она, действуя почти машинально, продолжила шарить лучом фонарика по кустам и траве. И вдруг глаза ее расширились, дыхание участилось, а фонарик задрожал в руке. Желтый луч выхватил из темноты чьи-то белые босые ступни.
Первым позывом было броситься вон из парка, убежать от ужасного места как можно дальше. Но Вика тут же урезонила себя: что, если Грачихе нужна помощь?
Вика стиснула зубы и шагнула вперед. Затем, продолжая светить себе фонариком, протянула руку и отвела в сторону ветви магнолии. Губы ее мелко задрожали, а из приоткрытого рта вырвалось всего одно слово:
– Боже!
Грачиха лежала на спине, раскинув в стороны тощие белые руки. Голова ее была свернута набок. Но настоящий ужас Вика испытала, когда посветила фонариком на лицо старухи. Она ожидала увидеть все, что угодно, но не это.
Лица у старухи практически не было. Вместо него зияла какая-то багровая дыра с запекшейся по краям кровью. При виде этого жуткого зрелища ноги у Вики подкосились, и она грузно опустилась на колени. Приступ тошноты заставил ее пригнуться к самой траве.
Спазм от рвоты острой болью отозвался в пищеводе. Пытаясь схватиться за ветку, Вика выронила фонарик, он тут же погас.
Вика принялась шарить дрожащей рукой по траве, надеясь найти фонарик. Вот ее пальцы нащупали что-то твердое и холодное. Вика сомкнула пальцы, и вдруг с омерзением отшатнулась. Она поняла, что схватила мертвую за руку.
И тогда Вика решила бежать. От отеля ее отделяло не больше трехсот метров. Оказавшись на освещенной площадке, можно было не бояться внезапного нападения.
Вика вскочила на ноги, и тут случилось нечто ужасное – фонари вдруг потухли, площадка перед отелем погрузилась во мрак – такой же непроницаемый и жуткий, как и в парке. Вика оцепенела. Она была напугана и сбита с толку, на мгновение даже потеряла ориентацию.
Вика хотела закричать, но в это мгновение что-то холодное ткнулось ей в руку. Вика отдернула руку и снова попыталась крикнуть, однако не смогла – ужас сковал девушку.
«Господи, помоги мне!» – взмолилась про себя Вика.
Где-то рядом послышалось глухое звериное ворчание. Вика рванулась вперед. Она успела пробежать несколько шагов, но тут ноги запутались в мокрой траве, подошвы скользнули, и она поняла, что падает. Боль от вонзившегося в грудь острого сучка пробежала по телу электрическим током.
Вика попыталась встать и хрипло проговорила:
– Мама…
Воздух с шумом вырвался из продырявленного легкого, и в следующую секунду Вику поглотила тьма.
За окнами бушевала гроза, но в гостиной было тепло и уютно. В камине привычно потрескивали березовые поленья, и, разомлев от тепла, Анна поймала себя на том, что расслабилась и даже слегка воспряла духом. Она чувствовала себя так, словно все ужасы остались в далеком прошлом. Странно… Анна всегда знала, что человек со временем привыкает к кошмару и начинает считать его нормой, но чтобы настолько быстро…
Она вздохнула и покачала головой.
– Может, хватит играть в умника? – услышала она громкий голос Евы. – Вы тут стоите, курите свою идиотскую трубку, как какой-нибудь сраный Шерлок Холмс, а по отелю бегает убийца с ножом!
Грач пыхнул трубкой и ответил с ледяным спокойствием:
– Убийца не причинит вам вреда. Но лишь в том случае, если вы будете вести себя спокойно. Налейте себе чего-нибудь выпить или сыграйте в пул. И предоставьте нам, мужчинам, разобраться с этим кошмаром.
Слова Рувима Иосифовича, произнесенные спокойным, уверенным голосом, неожиданно оказали на Еву благотворное действие.
– Хорошо, – сказала она, глядя на Грача сухими, блестящими глазами. – Я выпью коньяку и постараюсь успокоиться. Но вы… – Она перевела взгляд на Егора. – Вы должны сделать все, чтобы маньяк никого больше не убил.
– Я сделаю все, что от меня зависит, – пообещал Егор. – Когда вы успокоитесь, мы продолжим разговор.
Он отвернулся от Евы и подошел к Анне, которая стояла у камина, положив руку на плечо мальчику, и задумчиво смотрела на объятые пламенем поленья.
– Как настроение? – тихо спросил Егор.
– Как у приговоренного к казни, – ответила Анна.
Егор взглянул на ее профиль и усмехнулся.
– Да уж. Налить тебе чего-нибудь?
– Не стоит. Я не ела с обеда и опьянею от одного запаха алкоголя.
Данил отвел взгляд от поленьев, посмотрел на Коренева и сказал:
– Дядя Егор, можно у вас спросить?
– Конечно, – ответил Коренев. – Но сперва скажи, как ты себя чувствуешь?
– Я в порядке, – ответил мальчик. – Только немного мутит. Дядя Егор, как вы думаете, что здесь происходит?