Отель «Парк»(Повесть)
Шрифт:
Вероятно, было уже около половины десятого. Я опоздал больше чем на двадцать минут. Товарищи, наверное, волнуются, не могут понять, что случилось. При мысли об этом я усмехнулся.
«Потерпите еще минутку, не пожалеете!» — подумал я.
Медленно, сохраняя дистанцию, я шагал за женщинами. Путь, казалось, удлинился. Мне даже захотелось ускорить шаг, чтобы быстрее оказаться у дверей. Теперь я уже не раздумывал, в какой зал бросить гранату. Не думал и о жизни. И, наверное, к лучшему. Ведь инстинктивно человек всегда цепляется за жизнь.
«Не теряй хладнокровия и четкости мысли. Не надо закрывать глаза перед смертью. Смотри опасности в лицо. Если зажмуришься— пропал!» Это слова Мики. Они звучали у меня в ушах в течение всего дня. Подобные операции имеют свои особенности. Чем они смелее и невероятнее, чем труднее представляются воображению врага, тем легче удаются. Какая-то доля авантюризма должна в них быть. Остальное зависит от подготовки и исполнителя.
Дерзость и отвага — союзники успеха. Колебания же ведут к провалу и гибели.
Я беззаботно насвистывал какую-то нехитрую мелодию. Неопределенную, неясную, вероятнее всего сложившуюся только что. Хотелось выглядеть спокойным и беззаботным. На самом же деле я был как натянутая струна. Каждый нерв, каждый мускул напряглись до предела. Казалось, коснись меня сейчас кто-нибудь, и я зазвучу. Напряжение усиливалось по мере того, как я приближался к залу.
От угла до входа было сравнительно недалеко. Это расстояние можно пройти за несколько секунд. Тем не менее множество самых разнообразных мыслей молнией пронеслось в моей голове. Это была какая-то напасть. Вспомнились школа, товарищи, учителя, отец… Мне пришлось приложить много усилий, чтобы отогнать поток мыслей.
В то же время я не переставал думать о зале.
Пальцы все крепче сжимают гранату. Иногда я слегка отпускаю их, чтобы они не онемели.
Послышалось гудение мотора. Я вздрогнул. Навстречу ехала машина. Фары ярко освещали улицу.
«Остановится перед отелем или нет?» По спине пополз холодок страха. «Бежать? Нельзя». Я еще раз проклял случайности, от которых иногда зависит все. Предусмотреть их невозможно. Они налетают неожиданно, как буря, и нередко разбивают все планы. Черт бы ее побрал, эту машину! Не исключено, что придется еще раз делать круг и ждать, пока она уедет.
А машина, словно нарочно, двигается медленно, не прибавляя скорости. Вот она уже проезжает мимо отеля. Фары нащупывают меня. Я остановился на секунду, пережидая, пока она проедет. Свет фар скользнул дальше. За это время женщины ушли вперед. Я поспешил за ними. Оглянулся вслед автомобилю. Он ехал по мосту к Неманиной крепости. Меня затрясло от радости, что и эта непредвиденная помеха исчезла. Исчезла столь же быстро, как и возникла. Я тотчас же забыл о ней. Нервы напряглись настолько, что я испытывал лишь одно, единственное желание: как можно скорее покончить с делом, от которого я уже так устал. Больше для меня ничего не существовало. Я ничего не видел и не хотел видеть, кроме освещенного зала. А он был очень близко. Я чувствовал запахи ресторана, чувствовал жизнь, кипевшую внутри и выплескивавшуюся наружу сквозь распахнутую дверь. До меня доносились звуки музыки, голоса и громкий смех.
Женщины были уже в дверях. Вот они вошли внутрь. Я следил за ними взглядом. В зал через террасу они не пошли, а скрылись в вестибюле, где был вход в отель. Я был доволен, что они пошли туда, хотя их вина заслуживала более сурового наказания — презрения соотечественников. Я следил за ними до тех пор, пока они не скрылись из виду.
Но и этому внешнему спокойствию пришел конец. Я стоял у дверей. Ничто не мешало мне. В вестибюле, у входа в отель, никого не было. На террасе тоже. Улица свободна. Сердце сильно стучало…
Наступил решающий момент. «Только спокойно», — уговаривал я себя. Сделал несколько шагов. Слева — ступеньки на террасу. В нескольких метрах впереди — стеклянная стена. Ее раздвигают, и тогда зал соединяется с террасой. Из открытых дверей несется шум и немецкая речь. Я на террасе. Несколько шагов — и я у дверей.
Одним взглядом я охватил зал. Там было полным-полно народу. Гитлеровские офицеры почти вплотную друг к другу сидели за столиками. Некоторые ели и пили стоя. Кое-кто танцевал. Музыка, побеждая все остальные звуки, вырывалась наружу. Что это за музыка, я не знал. В ушах у меня грохотало. В висках стучало. Жилы, казалось, вот-вот лопнут от напряжения. Правая рука, сжимавшая гранату, вспотела. Я смотрел на толпу убийц. Лица их были беззаботны. Пирам и веселью всегда предшествовали преступления.
Меня охватило сильное желание хорошенько рассмотреть лица сидевших в зале. Неизвестно, как долго глядел бы я на них, если бы ноги не действовали автоматически. Они неумолимо сокращали расстояние, приближая меня к врагу. Путь к отступлению отрезан. Я у цели. На какое-то мгновение я даже перестал различать лица. Глаза застлал туман. Передо мной была бесформенная зеленая масса. Я встряхнул головой. Посмотрел вправо, влево. Никого. Значит, никто не помешает. Можно действовать.
«Давай, давай! Смелее!»
Я больше не смотрел в глубину зала. В голове гудело. Я уже не различал ничего, кроме мраморной колонны возле двери. Гладкий сверкающий мрамор… Об него нужно ударить гранату… От этого теперь зависит все… Зашипит ли она? Я вспомнил о тех гранатах, что не сработали во время моих упражнений в Мирнице. На секунду стало холодно. Но проверять некогда. Сверкающая мраморная колонна передо мной. Возле нее дверь… А вдруг оттуда кто-нибудь выйдет? Машинально я ощупал левой рукой пистолет. По-прежнему — никого. Только звон в ушах.
«Где часовой?» — мелькнула мысль.
Последний шаг. На следующем нужно выхватить гранату. Мгновение — и я выхватил ее правой рукой. Капсуль направлен прямо на мраморную колонну. Сработает ли он? Полшага, последние полсекунды, — сильный взмах руки, удар гранатой по колонне… Послышался треск, и я увидел вспышку капсуля. Следующего мгновения я ждал как манны небесной. Ничтожно малая доля секунды показалась вечностью. Капсуль сработал. Теперь надо дождаться шипения горящего фитиля. Секунда — вечность. Я подумал о другой гранате. Но вот послышалось слабое шипение. Оно было для меня приятнее всякой музыки. Снова вспомнились уроки Синадина. Шипит! Значит, все в порядке… Надо бросать. Я повернулся в сторону зала. Считая до трех, сделал три шага вперед, переступив порог зала. Я в логове. На втором шаге снова охватил взглядом весь зал. В центре самая настоящая толчея. Возле двери сидели какие-то офицеры и изумленно, растерянно глядели на меня. Они явно не сознавали, что происходит. Застыли как статуи. Мои глаза встретились со взглядом одного из них. Граната шипела… Я досчитал до трех, широко размахнулся и швырнул ее в самую гущу, проследив траекторию, которую она описала. Падения ее я не дождался. Двумя прыжками достиг двери, выскочил на террасу, встал за мраморную колонну. В тот момент мне надо было спрятаться от осколков гранаты. В то же мгновение, почти машинально, я выхватил пистолет. Еще шаг…