Отель «Парк»(Повесть)
Шрифт:
Впереди не было ни одного огонька. Сюда немцы не заглядывали. Иногда совал нос случайный жандарм. Да и то редко. По обеим сторонам улицы тянулись убогие домишки. Оставалось лишь перейти Нишаву. Приятная усталость валила с ног. Я ни о чем не мог думать.
Резкий вой сирены вывел меня из состояния оцепенения и напомнил, что опасность еще не миновала. Что это? Тревога? Или заревела санитарная машина, спешившая на место происшествия? Вой сирены усиливался. По мосту громыхала машина. Вот она замерла у столба. Потом еще несколько машин. Некоторые из них останавливались. На мостовую выпрыгивали солдаты и выстраивались на улице.
Облава!
Опоздали. В оцепленном квартале вам никого не найти. Все надежно укрыты. Только запоздалым гулякам да подвыпившим посетителям ресторанов придется поспешить, если они хотят избежать ареста. Я злорадно ухмыльнулся, подумав о них. В ушах звучала дребезжащая музыка и пьяные песенки. Как было бы здорово, если б я мог превратиться в птицу, взмыть на крыльях и покружить над городом, чтобы увидеть, что происходит у отеля. Было бы еще лучше, если бы нашлась возможность заглянуть в души фашистских офицеров и термометром измерить величину их страха. Страх заставляет их цепенеть. Это единственное средство, с помощью которого их можно образумить и привести в чувство.
Товарищи сейчас, наверное, радуются. Удивляются только, почему раздалось два взрыва. Ведь договаривались только об одном. В городе выли сирены. Рев моторов заглушал крики. Все сливалось в какой-то странный, необычный шум. С каждым шагом он ослабевал. Как можно дальше от него! Как можно дальше отсюда! Как можно глубже зарыться в теплую августовскую ночь. Нырнуть в нее, потонуть в ней. Только вперед! В ночь!
От Ниша до Куршумлии
Таинственна и чудесна ночь на берегу Нишавы! Трудно распознать все причуды этой реки. Беспокойна она. Там, где вчера было песчаное дно, сегодня может появиться омут. Их немало в Нишаве. Много народу они поглотили. Рокот воды перекрывал городской шум. Последние бедняцкие домишки остались позади. Люди гасили свет, запирали двери. Взошла луна. Через реку и огороды протянулись длинные тени высоких тополей и ив. Эти темные прогалины действовали на меня успокаивающе.
Я присел в тени ивы, чтобы разуться и передохнуть. Только теперь я ощутил страшную усталость, которая одурманивала и клонила ко сну. Заснуть бы хоть на минутку! Или хотя бы выпить стакан воды. Но воды, кроме как в Нишаве, поблизости нигде нет. А речную воду пить нельзя. Нишава никогда не бывает чистой. Она всегда несет с собой красноватую муть и еще бог знает что.
«Может быть, по ту сторону найдется, — подумал я. — Там Черный. Он наверняка ждет меня. У него должно быть все: вода, еда, безопасность».
В кустах что-то зашуршало. Не громко и не тихо, но достаточно сильно, чтобы вывести меня из состояния покоя. Я машинально направил в ту сторону пистолет. Тишина… Несколько минут я прислушивался, не сводя глаз с куста. Ничего. Ночной мир продолжал жить своей жизнью. Я заторопился: на той стороне будет безопаснее.
На месте моей переправы Нишава не углубила русла и не вырыла новых омутов. Я, не торопясь, переходил на другой берег. Остановился посредине. Вода отливала серебром. Эти переливы были особенно заметны в мелких местах, где лежали крупные камни. Студеная вода освежала и придавала бодрости. Усталость и сонливость исчезали. Кровь побежала быстрее. Вот и противоположный берег. Воды совсем мало. Под ногами песок.
Я свистнул. С берега донесся ответный сигнал, и темная фигура бросилась ко мне. Черный даже не стал ждать, пока я окончательно выйду на сушу. Подскочил ко мне. Мы обнялись.
— Как долго пришлось ждать! — прошептал он.
— Быстрее не мог.
— Время тянулось так медленно, что мне показалось, будто прошло-два или три часа.
Вопросы сыпались один за другим.
— Погоди, дай обуюсь. Дорога предстоит долгая. Потом расскажу все по порядку.
Пока я отряхивал песок с мокрых ног и обувался, мы молча смотрели на город. Справа от нас возвышалась текстильная фабрика. Впереди — Нишава. За нею — Ниш, над которым горело зарево.
— Что-то там теперь делается? — задумчиво произнес Черный, глядя на город.
— Наверное, суматоха.
Снова наступила тишина. Я спешил обуться. Нам нужно было еще перейти шоссе и железную дорогу. Как можно скорее в горы!
Черный задумался.
— Что делают наши? — спросил он, поворачиваясь ко мне.
— О них не беспокойся. Все будет в порядке.
Мы тронулись в путь. Текстильная фабрика осталась слева. Вокруг царила тишина.
Черный перешел первым. За ним побежал я. Вскоре перед нами появились кусты и плодовые деревья. В гору поднимались молча. Справа тянулись виноградники и небольшие домики.
Сверху освещенный город казался сказочным. Мы присели отдохнуть. Меня начала мучить страшная жажда. Губы пересохли и даже припухли. Рот горел. Я попытался утолить жажду зеленым виноградом. Но бесполезно.
— Ну теперь мы далеко от города, — начал Черный, — рассказывай все, как было…
Невыносимо хотелось пить. Во рту пересохло. Губы потрескались. И все же я нашел в себе силы рассказать Черному о событиях минувшей ночи.
— Другие, наверное, тоже выполнили свои задания. Завтра на Ястребаце будет отряд, — с восхищением проговорил Черный. Он немного помолчал, потом хлопнул меня рукой по плечу и продолжал:
— Представь себе, у нас будет своя армия, свои партизаны!
Взглянув на часы, он повернулся к западу и показал рукой:
— Вон в том направлении, вдоль этих гребней и через ущелье нам нужно идти.
Вдалеке в лунном свете угадывались мачты радиостанции.
Время шло. Следовало спешить. За ночь нам предстояло перейти дорогу Ниш — Белград. Я не имел ни малейшего представления о том, сколько на это уйдет времени.
Мы двинулись в путь. Жажда продолжала мучить меня. Хотя бы каплю воды! Но ее не было. В домах просить было рискованно. Каждый из них полагалось незаметно обходить. Впереди я видел только спину Черного. Я дремал на ходу. Черный словно чувствовал тяжесть давившей на меня усталости. Время от времени останавливался. Брал меня под руку, и тогда мы вместе шли через виноградники по сжатым полям или по неокопанной кукурузе. Впереди — дорога и ночь, которая, казалось, не походила ни на одну предыдущую. Никогда я не чувствовал ночь, как сегодня. Таинственная и чарующая! Она укрывала людей. Наше ночное путешествие было началом долгих маршей. Этой ночью я испытал частичку новой, неизвестной и манящей жизни. Жизни, полной борьбы, походов, страданий, поражений и побед. О будущем можно было только гадать.
Давно уже прошла полночь. Усталость все сильнее напоминала о себе. Ноги поднимались и опускались механически. Колени подгибались. Мучила жажда. Большая часть пути осталась позади. Справа над нами, на горе, виднелись высокие мачты радиостанции. Слева тянулось ущелье. Оно переходило в окутанную дымкой долину, по которой проходила наша дорога. А еще дальше виднелись расположенные в этой долине села. Они были окутаны туманом. Раскидистые ивы и фруктовые деревья прятали их.
Впереди, на склоне, вырос загон с пастушьей хижиной. Мы переглянулись, подумав об одном и том же.