Отель «Парк»(Повесть)

Воинович Александр

Она учила ребятишек грамоте, учила терпеливо, буква за буквой, пока они не овладевали азбукой.

Было и еще одно обстоятельство, из-за которого меня влекло к этому дому. Когда-то мы жили по соседству с Йованой, но лет восемь назад мы переселились, а у Йованы остался наш пес Зелько.

Это была огромная, сильная овчарка со стоящими торчком ушами и умными глазами. Мы вместе росли и очень любили друг друга. Я неизменно делился с Зелько едой, из-за чего мне изрядно доставалось от матери. Мать частенько поколачивала меня, и по заслугам, но Зелько этого не понимал. И плохо ей приходилось, когда она учиняла расправу надо мной во дворе. Зелько несколько раз рвал ей юбку.

Когда ему удавалось отстоять меня, мы убегали подальше от дома, и садились на траву. Пес жался ко мне и сочувственно смотрел, как я ревел. Потом начинались игры…

Спускаясь по склону, я вспомнил историю, которая чуть не стоила Зелько жизни.

Это произошло морозной, зимней ночью. Я поздно лег спать. Меня разбудил вой и царапанье Зелько в дверь. Почувствовав, что с ним неладно, я быстро поднялся, вышел на кухню и снял засов. Зелько заскулил громче. Едва я приоткрыл дверь, как он вихрем ворвался в коридор.

Сквозь дверную щель совсем близко были видны два горящих глаза. «Волк!» — подумал я и поспешил затворить дверь. Странно, однако, что Зелько испугался одного волка. Уж с ним-то он бы наверняка справился, это ему не впервой. В таких случаях он обычно яростно лаял и бесстрашно кидался на волка Это был храбрый пес.

Я прошел в комнату. Встав на стул, посмотрел в окно. При свете луны снег переливался и сверкал, как хрусталь. Пейзаж был прямо-таки сказочным. Но меня волновало другое: почему испугался Зелько? Я посмотрел в одну, в другую сторону — никого. Вдруг из-за угла дома выскочил матерый волк, за ним другой, третий, четвертый. Несколько мгновений они стояли, глядя на дом, потом начали бегать, прыгать один через другого. Четвертой была волчица, она стояла в стороне. Внезапно, словно испугавшись чего-то, волки большими прыжками помчались к долине. Еще раз остановились, поиграли и исчезли в лесу.

Зелько эту ночь провел в комнате.

С той поры прошло много времени. Я даже опасался, что теперь пес меня не узнает и набросится, как на чужого, а шутить с ним рискованно.

Я подошел к дому и свистнул, чтобы не застать его врасплох. Вошел в калитку. Зелько нигде не было видно. Задремал, наверное, в холодке под каким-нибудь деревом. Однако я ошибся. Зелько оставался верным себе. С бешеным лаем он выскочил из хлева и бросился на меня.

— Зелько! — крикнул я, — Зелько!

Он застыл на месте как вкопанный, словно что-то вспоминая, а потом с радостным визгом кинулся ко мне. Его радости не было предела. Он прыгал вокруг меня, норовил лизнуть в лицо, с визгом мчался к двери и тут же возвращался назад. Потом, по старой привычке, принимался дразнить меня, чтобы я побежал за ним вдогонку.

Йованы дома не оказалось. Она пасла скот на склонах, поросших высокой зеленой травой и густым лесом.

Солнце уже склонялось к западу, когда я вместе с Зелько подошел к дому Синадина. Увидев меня, он не спеша пошел навстречу, покачиваясь на ходу. Это был еще молодой человек, но нелегкая жизнь состарила его, по меньшей мере, лет на десять, да и болезнь немало способствовала этому. Улыбаясь, он спросил:

— Ты откуда? Я уж и не надеялся увидеть тебя сегодня.

— И по делу пришел, и прогуляться захотелось, а главное, тебя повидать, — ответил я.

— А Зелько тебя не забывает, видишь, как смотрит.

Я посмотрел на дом. Оттуда уже высыпали ребятишки. Увидев меня, они подняли гвалт…

— Что нового в Куршумлии? — спросил Синадин, нарушив молчание.

— Ничего. Внизу немцы, жандармы им помогают, а скоро к ним и Коста присоединится.

— Неужели он с немцами заодно?

— Разумеется, и тут нечему удивляться, — сказал я, украдкой посмотрев на него.

Люди никак не хотели верить, что прославленный Коста Печанац, признанный вождь Топлицкого восстания, может стать предателем. Синадин, правда, думал о нем иначе, приблизительно так же, как и я.

— Уж если большинство офицеров трусливо оставили нас и разбежались кто куда, то почему бы и Косте так же не поступить, — проворчал Синадин.

— Ничего, найдутся у нас и другие люди, не чета Косте и остальным! — возразил я.

Синадин понял мой намек и спросил:

— Ты принес что-нибудь почитать? В прошлый раз мы с Милорадом по очереди читали. Он потом попросил у меня, другим дал.

— Есть кое-что новенькое. Тебе будет интересно.

Передавая ему материалы, я хотел разузнать, на кого мы могли бы рассчитывать в селе. Ведь каждый человек был на вес золота, за каждого шла борьба.

— Кто еще хочет читать? — спросил я.

— Кроме Милорада Петар Ленин, Мирослав и Драгослав Михаиловы, Радосав из Гадай и еще несколько человек.

Это были молодые, смелые ребята, бедняки, жизнь которых проходила в борьбе за кусок хлеба.

Время летело незаметно. Я решил перейти к главному, ради чего пришел сюда.

— Гранаты, что я тебе дал, в порядке?

— В порядке, — ответил Синадин и, помолчав, спросил: — Уже понадобились?

— Да. Ты должен показать мне, как с ними обращаться. Хочу бросить парочку.

— Покажу. Это нетрудно. Только будь осторожен. Не шути с этим, — посоветовал он.

Начать свои занятия вблизи от дома мы не могли: не было подходящего места. Если взорвать гранату на горе, грохот взрыва разнесется на несколько километров.

Мы пошли в долину. Метрах в пятидесяти от дома, возле гнилого дерева, Синадин остановился, вытащил из дупла четыре ручные гранаты и горсть револьверных патронов.

Теперь наш путь лежал вниз, к Грабовацу, где у Синадина был хороший сад. Небольшая речка, годами подмывая берег и унося с собой землю, образовала здесь нечто вроде большой ямы. Это было самое подходящее место. Склоны заглушали взрыв, а крутые откосы защищали нас от осколков. Все это Синадин обдумал заранее.

Он был хорошим солдатом и охотником. Сколько я его знал, у него всегда была винтовка. Впрочем, в наших краях трудно было найти человека без оружия (я имею в виду боевые винтовки и карабины, а не охотничьи дробовики). У Синадина хранилась русская винтовка, а у Ягоша Йованиного — старое сербское скорострельное ружье, доставшееся ему от отца. У Петара был кавалерийский карабин. Жандармы устраивали повальные обыски, но очень редко им удавалось что-нибудь обнаружить. А если и удавалось, то все равно пострадавший через несколько дней доставал новое.