Открытая дверь
Шрифт:
– Не мент я… Да перестань, ну че ты руки дергаешь?
– Я так. Ну, мне прикольно просто. Ну, блин, ну подыграй!
– Ты пьяная что ли?…
– Дурак… А ты, ваще, ну, мог бы быть крутым, просто ты такой это… ну, тя надо подучить там, накачать короче, все дела…
– Я тебе мячик что ли, накачивать меня!?
– Ты просто не брутал, а щас брутала надо, и разрулить, короче, так по четкому, быков всех раскидать, бабло на базу, и так далее…
– Бабло то есть…Мы, может, убежим вообще? А что это мысль кстати!
– Нельзя…
– Почему?
– Крысами
– Ты права. Но не права. Ладно. Проехали.
И снова дикие черно-стальные коридоры по которым топают на выход люди в дорогих пиджаках и с красными глазами, суетятся девчонки, как всегда бузит кто-то, который не доиграл и не допил, а молодой бык в черной футболке и с большими мышцами его выпроваживает, носится как ураган администратор зала, и еще одна бешеная ночь в подпольном казино нехотя и рвано движется к своему концу. Виктор встречает их у входа в свой кабинет и сразу приглашает внутрь, садится в кресло вальяжно, спрашивает:
– Ну что, сорока, принесла мне на хвосте проблем?
– Конечно, Вить, со всей ответственностью… – она плюхнулась напротив, водрузила на стол рюкзак -тут типа бабки и еще вон там в пакетах… а мы возьмем себе,ну, так немного, просто, знаешь… ну здесь прям проиграть хотя бы, а?
– Ну, ты ваще даешь, сорока… а тут реально много! Много, блин!… Че говоришь!? Да забирай себе, да хоть полпачки! – Виктор достал одну, начал вскрывать, но упаковка была на совесть, и он не доделав работу кинул денежный брикет ей. Она странно поймала его предплечьями и прижала к бедрам.
– Вить… типа не убивай нас… пожалуйста?
– Да ладно, че ты… перестань! Или ты думаешь, я за базар не отвечаю?
– Чет подобрел внезапно так… – пробормотал любовник издалека, от дивана.
– Тебя не спросили. Короче. Давай пакеты не стой. Отлично. Там щас буровят, ну ты знаешь, как всегда, пойду разруливать, а вы сидите тут, прям тут, и чтоб не лазили, вам щас нельзя, светанетесь, и все, под мост и в воду, но сначала будут пытать. Ладно. Короче. Я пошел.
Виктор встал и вместе с рюкзаком и пакетами вышел в сумрачный галдящий коридор. Она тоже поднялась, но поздно, когда Штоп уже скрылся, заголосила: «Вить, я с тобой пойду, Вить!», проковыляла два метра, подумала отстраненно, что во сне ее точно задушат, рухнула на диван и сразу же отключилась, прямо здесь в кабинете. Любовник стоял молча и наблюдал.
Она проснулась через много часов, а может быть минут, лежала с закрытыми глазами в странном полузабытьи и не понимала, где находится. Сначала думала что дома, но нет, там запахи другие, там все пропахло отцом, потом решила что на съемной, секунду подумала, нет, тоже нет, и вдруг разом обрушилась на ее уютную темноту под веками вся прошедшая дурная и преступная ночь. Но они же в безопасности!? Она с трудом открыла глаза и резко села. Это еще как сказать. Безопасность. В кабинете у Штопа их, конечно, вряд ли кто-то убьет. Никто не тронет. Кроме него самого, жестокого, наглого, хитрого и жадного бандита. Нельзя, вообще нельзя, ни одной даже миллисекунды нельзя думать,
– Не на Луне не ссы, у Штопа в кабинете – сообщила она безразлично.
– Еще лучше. И что произошло?
– Ничего. Смотри, кстати брикет с баблом вон на полу валяется…
– Действительно… А Штоп не приходил пока мы дрыхли?
– У тебя хотела спросить…
– Логично. Не знаю. Ты отрубилась, а я потом, почти сразу.
– Понятно… Я думаю, короче, все-таки сосед убил, пока ты клювом щелкал. Он сначала типа такой, танчики, там все дела, бухнуть по дружески, и я поверила, но он реально мог же, блин, следил в глазок, пробрался в хату и убил, а мент второй лежит там у него щас в ванной где нить, такой весь бледный и холодный, тоже труп…
Любовник повертелся лениво, размял кости, но с дивана не стал подниматься, сказал только в ответ:
– В глазок… У тя не задрот сосед, а злодей прям получается, Фантомас в маске соседа какой-то…
– Не, а че! Кстати! Тока это реальный Фантомас, без маски он так и выглядит, а кто тебе сказал, что это инфернальный красавец какой-то, нет, обычный человек, сидит в танчики играет, а остальное время фантомасит!
– Фантомасит… так говорят?
– Говорят…
– Кто?
– Штоп говорит…
– Точно?
– Нет. Я тока щас придумала.
– Ладно. Придумщица…
После сна некоторое время было хорошо, он как будто не помнил, что из себя представляет и куда попал, можно было легко болтать, шутками перекидываться, а теперь начали одна за одной проползать в голову мысли, одновременно и про обманутую жену и про ту похищенную женщину, которая, наверное, тоже была кому то нужна, а своей что он скажет, как объяснит такое долгое отсутствие, а он получается виноват и здесь и там, и не дает все это жить, а он живет и алкоголя не видно, поискать, что ли в ящиках, выпить сразу бутылку целую и забыться. Он встал, начал нервно ходить по кабинету, так и не решаясь подойти к столу Виктора и начать рыться там. А она сидела на диване, поджав ноги, и грустно смотрела как бы сквозь него, спутанные волосы некрасиво топорщились, но она, кажется, не собирается делать укладку. Он, наконец, решился дернуть ручку, но ящик не открылся, схватил другую, но и здесь глухо, только третий поддался, но внутри были только бумаги, ничего положительного. Он думал, что она сейчас ругаться начнет, мол, отойди, это все не по понятиям или что-то в таком духе, но вместо этого она произнесла с каким-то странным надрывом:
–Вот наша жизнь, блин… кхе… кхе… кашель! Тьфу! Короче… кхе… жизнь. Она как русская рулетка, блин, не знаешь че те выпадет, могли же нас убить вчера, спалить на хате, я не знаю, Штоп козел, хотел же грохнуть, хотел, но нет, а нас блин пронесло опять, и все блин дурь, бессвязное какое-то…
Конец ознакомительного фрагмента.