Открытие мира
Шрифт:
Все девочки тоже разные: и по возрасту, и выглядят по-разному. У одной – жидкие белые косички, у другой – темные и большие, у третьей – локоны и бант на голове, а еще одна, моложе Альки, очень стеснительная и даже какая-то немножко напуганная, все время ходит в платке на голове, и Алька как-то с испугом замечает, что у нее вовсе нет волос.
– Как это, без волос? – со страхом и жалостью спрашивает Алька у Риты, невольно сравнивая голову девочки с головами старых облысевших кукол.
Но всезнающая Рита тут же объясняет, что эта девочка болела скарлатиной, и все волосы выпали.
– Так она и будет без волос? – с тревогой спрашивает Алька, чувствуя, как у него внутри возникает какая-то непонятная боль.
– Нет, – авторитетно заявляет Рита, – потом отрастут.
И Алька несколько успокаивается.
Чем
Позже Алька не раз наблюдал подобное у других, особенно у женщин, и не раз удивлялся их мгновенной, почти рефлекторной и совершенно бескорыстной реакции. Еще позже он обнаружил, что чувство участия и сострадания есть даже у животных, причем в такой степени, в какой его порой не бывает у многих людей. Много лет спустя на небольшом стихийном рынке на трамвайной остановке в Автово, в Ленинграде, Ал заметил старого рыжеватого пса, лежащего на асфальте рядом с продуктовым ларьком. Шли девяностые годы. Ал не обратил бы на него внимания, слишком много бездомных собак развелось в годы постсоветских реформ, и все они жались к продуктовым ларькам, кружась среди людей и стремясь получить от них какую-нибудь подачку. Но этот рыжий пес лежал неподвижно, положив голову прямо на землю, иногда приоткрывал глаза и снова опускал веки и, казалось, даже не видел ног топчущихся рядом с ним людей.
Ал прошел мимо, но еще раз обернулся на этого пса и тут увидел, как молодой пес похожей масти, но совсем молодой, еще подросток, несет в зубах первому псу старую обглоданную кость, пробрался среди ног людей, лег напротив и даже подтолкнул эту кость к носу старого пса. Тот приоткрыл глаза, приподнял голову, повел ею слегка, словно в благодарность шевельнул хвостом и снова опустил тяжелую голову вниз, видимо, не в силах держать ее, а молодой продолжал подталкивать кость поближе к его морде и вилял хвостом.
Это были тяжелые времена середины девяностых, когда скачками шла бешеная инфляция, не хватало продуктов, люди выживали на последние рубли и по ночам жгли костры и выстаивали очереди перед дверьми в городские службы занятости, стараясь стать на учет и получить хотя бы какое-нибудь пособие по безработице. А молодой пес стремился хотя бы чем-то помочь своему умирающему товарищу… Биологи, вам – слово!..
…У девочек – свои интересы и свои игры. Они держатся чуть в стороне от буйных мальчишек, лишь иногда ввязываясь в общие игры и беготню. Чаще они с удовольствием перебирают цветные ленты, сохранившиеся у кого-нибудь в шкатулках еще с «до войны», и обсуждают, какие кому подойдут (особенно ценятся широкие и блестящие, для бантов). Затем девочки начинают оценивать кукол, привезенных с собой. Есть большие, целлулоидные, с нарисованными краской голубыми глазами и вшитыми в голову волосами, очень похожие на людей (есть даже одна с закрывающимися глазами – предмет особой гордости владелицы). Но есть и более удивительные и мало похожие на людей, скорее – на неумело сделанных уродцев: самодельные, сшитые из белой или серой ткани, с болтающимися тряпичными ногами и руками, с пальцами, выстроченными нитками на плоских кистях рук, и лицами, нарисованными прямо на ткани химическим карандашом (карандаш перед этим надо послюнить). Вместо волос у них пучки ниток разнообразных цветов и оттенков, пришитые где-то на голове вкривь и вкось, – уродцы-уродцами, но почему-то не менее любимые и ценные для них, чем остальные.
Особенно интересное занятие для девочек – это перебирание цветных ниток, пуговиц и лоскутков в семейных шкатулках. При этом возникают неизбежные споры: «Мулине», «Нет, не мулине», «Да говорю же тебе, мулине!», «Нет, не мулине, мулине не так блестит». Когда им надоедают лоскутки и куклы, они начинают уделять внимание животным (у кого-то в комнате живет кошка, и они разбирают ее от усов до хвоста), а когда обсуждение кошки исчерпано,
Но королевой дня становится не та, у которой самые длинные ресницы, а та, что постарше, которая заявляет, что умеет гадать по руке. В доказательство она сажает Альку к себе на колени, берет Алькину руку в свою и начинает предсказывать его судьбу, вычерчивая пальцем по его ладони линии и знаки и показывая их другим девочкам. Так он узнает, что у него будет большая и долгая жизнь, что его будут любить женщины и что у него, несомненно, будет трое детей. Последнее заключение своей конкретностью вызывает некоторое недоверие у слушателей, в том числе и у Альки, но новоявленная гадалка для убедительности демонстрирует им три раздельных складки на его ладони, объясняя их значение. Алька вместе со всеми заглядывает в собственную ладонь, с удивлением обнаруживая на ней то, на что раньше он не обращал должного внимания, и недоумевая, как из этих складок можно сделать столь значительные выводы. Но это гадание, почему-то застрявшее в его памяти нелогичностью своего доказательства, будет долгие годы вызывать у него веселую усмешку, пока, спустя двадцать три года после рождения сына, он снова не станет отцом, теперь уже дочери, а еще через пять лет – еще одной. Случайное совпадение?.. Возможно… Но не следует торопиться с выводами, ведь, несмотря на все перипетии судьбы, та двенадцатилетняя девочка из челябинского барака оказалась права.
Через много лет дождливой осенью Ал еще более поразится словам молодой цыганки в Архангельске, когда приедет туда уже вполне зрелым мужчиной, чтобы встретиться со своей годовалой второй дочерью. Когда он шел по довольно грязному проходу базара между рядами фруктовых лотков, выбирая, что бы лучше купить ребенку, его остановили две нестарые цыганки с их обычным предложением погадать. Ал, не веривший ни в хиромантию, ни в астрологию, тем более не любивший гадалок, постарался обойти их стороной, но они оказались довольно упорными, хотя и не слишком назойливыми.
– Дай погадаю, – говорила молодая, идя рядом и внимательно заглядывая ему в глаза. – Я недорого возьму. Ты хороший человек, я правду скажу.
– Она хорошо гадает, – говорила ему старшая с другой стороны, – послушай ее. Я старше, а она много лучше гадает.
– Не надо, – отвечал он не останавливаясь. – Я не верю в гадание.
Это было действительно так, хотя он всегда хотел знать будущее и всегда хотел предвосхитить его, если не логикой, то хотя бы интуитивно, но гадания, где вместе путались и провидение, и явная ложь, и лицемерие, он не любил, и, чтобы отвязаться от цыганок, остановился, и, доставая деньги из кошелька, сказал:
– Давай я дам тебе денег… На, возьми. – И протянул ей недорогую купюру. – А в гадание я не верю.
Молодая взяла купюру и снова внимательно посмотрела ему в глаза:
– Хочешь, скажу, почему ты сюда приехал?.. Ты из-за женщины сюда приехал, из-за женщины с ребенком.
Он только усмехнулся ей в ответ и пошел дальше, не желая, чтобы она заметила его смущение.
То, что цыганки и гадалки часто бывают хорошими психологами и умеют неплохо манипулировать чувствами других, он уже знал. О том, что он приезжий, мог догадаться любой по его одежде и обычной манере приезжих разглядывать то, на что другие не обращают внимание, тем более что он шел с дорожной сумкой в руках. Но как она могла догадаться, что именно «из-за женщины с ребенком»? Может быть, потому что он шел мимо лотков с фруктами и явно собирался что-то купить?.. Или она просто хотела заинтриговать его, пытаясь затянуть в дальнейший разговор, или действительно прочитала нечто в его глазах?.. Но в ее глазах он заметил какую-то легкую грусть, словно она действительно догадывалась о его дальнейшей судьбе и хотела предостеречь его.