Открытое

Мессенджер Шеннон

— А почему это плохо? — спросил Элвин, когда Киф потянулся за подушкой и крепко обнял ее, желая, чтобы это была миссис Вонючка. — Твой отец — Эмпат. Твоя мама — Полиглот. Теперь у вас есть обе их способности. Честно говоря, подборщики пар хотят, чтобы это работало все время!

Киф крепче сжал подушку.

— Потрясающе, потому что моей целью в жизни всегда было сделать подборщиков пар счастливыми. Кроме того, мы все знаем, что я не был Полиглотом вчера… или позавчера, или поза-позавчера. И я не был бы им

сейчас, если бы моя мама не напала на всех моих друзей, не привязала меня к трону короля Энки, и…

Он покачал головой, не желая переживать остальное.

Но его мозг все еще давал ему полное воспроизведение… и благодаря его фотографической памяти он стал свидетелем ужаса в глазах Софи, когда она наблюдала за причудливыми тенями, мчащимися к нему, и агонии на лице Тама, и тошнотворной улыбки его мамы.

Он приказал себе не смотреть на нее, но украдкой бросил на нее быстрый взгляд и…

Она выглядела торжествующей.

Например, ура, пытать моего сына — это самое великое, что я когда-либо делала!

И теперь ему придется снова встретиться с ней лицом к лицу и наблюдать, как она празднует то, что получила именно то, что хотела.

— Эй.

Голос Софи звучал ближе, и когда Киф последовал за ним, она стояла всего в нескольких шагах.

Его чувства не были перегружены, когда она двигалась… что должно было быть хорошей новостью.

Но он был слишком занят, чтобы волноваться.

— Эй, — снова сказала Софи, сокращая расстояние между ними. — Я знаю, о чем ты думаешь, и не потому, что читаю твои мысли. Я просто… я все поняла, хорошо? На мне тоже экспериментировали. Я знаю, каково это… обладать неестественными способностями. И мне повезло, начиная с Черного Лебедя…

— Разве психопаты не убийцы? — перебил Киф, вцепившись в подушку мертвой хваткой.

— Ну… да, — призналась Софи. — Это действительно немного облегчает дело. Но мне также повезло, потому что они очень хорошо напомнили мне о том, что, я уверена, твоя мама надеется, что ты забудешь. — Она подождала, пока он посмотрит на нее, прежде чем сказала: Ничто из того, что делает твоя мама, никогда этого не отнимет. Она может дать тебе любые способности, какие захочет, но она не может заставить тебя использовать их. Ты не ее марионетка… ты — Киф Сенсен, самый упрямый человек из всех, кого я знаю.

Сандор фыркнул с порога.

— Мальчик, это правда.

— Расскажи мне об этом, — согласилась Ро.

Киф почувствовал, как его губы дернулись, словно он хотел улыбнуться.

— Ты бы послушал свою хорошенькую блондиночку, красавчик, — сказала ему Ро. — Честно говоря, я не понимаю, о чем думает твоя мама. Как будто… она встретила тебя. Она должна знать, что ты никогда не сделаешь того, чего она хочет. Так зачем же давать тебе больше эльфийских сил, чтобы использовать их против нее?

— А почему

Полиглот? — добавил Фитц. — Это не самый полезный талант. Не то чтобы это было плохо или что-то в этом роде, — добавил он, смущенно взглянув на Софи, что в обычной ситуации дало бы Кифу обилие неудачных шуток Фитцфи.

Но он задавался тем же вопросом.

Что, по мнению его матери, он сделает для нее теперь, когда стал Полиглотом?

Будет переводить?

Имитировать голоса?

Все это она уже могла сделать сама!

— Ну… может быть, это доказательство того, что план твоей мамы не очень хорош, — предположила Софи.

— Да, большинство планов Невидимок не имеют большого смысла, — напомнил им Фитц.

— И все же они продолжают бить нас, — пробормотал Киф, отбрасывая подушку в сторону, — обычно потому, что мы не можем понять, чего они хотят, пока не станет слишком поздно. Аааааааааааа и вот мы снова здесь.

— Ух ты, какая жалкая вечеринка, которую ты устраиваешь для себя, — сказала ему Ро.

— Э-э, если кто-то и испытывает жалость, так это вы, ребята. — Киф обмахнул воздух, который был таким густым и кислым, что его чуть не вырвало.

— Я не думаю, что твои чувства так хороши, как ты думаешь, — сказала Софи, протягивая ему руку, совсем как Элвин раньше. — Ты не получишь от меня никакой жалости. Давай, проверь.

Киф уставился на ее затянутые в перчатку пальцы, прекрасно понимая, что держать ее руку перед Фицстером было ужасной идеей… даже если это было просто чтение.

Но… он не мог оставить ее висеть там, не так ли?

И ему было любопытно, что она чувствует.

Поэтому он протянул руку и…

Слов не было.

Киф никогда раньше не стоял прямо под водопадом, но он был уверен, что знает, каково это сейчас, когда все возможные эмоции обрушились на его чувства с силой миллиона бегущих мастодонтов.

Он не мог думать.

Не мог дышать.

Даже после того, как он отдернул руку… при условии, что он действительно это сделал.

Он не мог сказать.

Он больше не чувствовал своего тела.

Все, что он мог чувствовать — это страх, ярость, панику, боль, ненависть, ужас, печаль, сожаление и то, для чего у него не было слов — колотить, растягивать, скручивать, рвать и пинать.

Легкие требовали воздуха, мозг звал на помощь, а остальная его часть просто выкрикивала единственное слово… единственную мысль, оставшуюся в его взрывающейся голове.

Мольба была огнем и льдом на его языке, обжигающе горячей и холодной, когда он приказал своим чувствам сделать единственное, что могло спасти его.

— ОНЕМЕТЬ!

И это сработало.

Рев затих.

Эмоции исчезли.

Тошнота и головная боль отступили.

И его изголодавшиеся легкие втянули дрожащий, благодарный вздох.