Открытые письма
Шрифт:
Могу заверить "Литературную Газету": обокрали его. На 8 лет жизни. Украли бы и целую жизнь ("вечная ссылка"), да Сталин оказался не вечен.
В 1963 году, в предисловии к книге "Один день Ивана Денисовича" было сказано ясно: арестован по ложному политическому доносу. Прошло всего пять лет, и бедная "Литературная Газета" заблудилась в тумане и снова не знает, где истина.
Реабилитация А.Солженицына ("Определение № 4н- 083/57 Верховного Суда СССР от 6 февраля 1957 г.") составлена, к счастью, очень подробно и дает полное представление о его боевом пути и о причинах
А.Солженицын "храбро сражался за Родину, - написано в этом документе, - неоднократно проявлял личный героизм и увлекал за собой личный состав подразделения, которым командовал. Подразделение Солженицына было лучшим в части по дисциплине и боевым действиям...", "награжден орденами: Отечественной войны II степени и Красной Звезды".
За что же этот боевой офицер, прошедший с нашей армией путь до Восточной Пруссии, был в феврале 1945 года арестован, без суда осужден и отправлен в лагерь?
Тот же документ отвечает на этот вопрос совершенно исчерпывающе:
"Из материалов дела видно, что Солженицын в своем дневнике и в письмах к своему товарищу (имярек)... высказывался против культа личности Сталина..."
Вот в чем причина причин; вот где ключ к пониманию судьбы А.Солженицына. Он смолоду, раньше других, разгадал Сталина; возмужав, сделавшись писателем, начал разоблачать сталинщи-ну не только в дневниках и письмах. Вот причина гонений на него в прошлые времена и горест-ных особенностей его литературной биографии - в наши...
"Литературная Газета" в той же статье об идейной борьбе и ответственности, с полнейшей безответственностью и не утруждая себя доказательствами, называет роман "В круге первом" - клеветническим.
Не потому ли, что, среди других заплечных дел мастеров, там выведен в том же качестве Сталин?
"А разве нельзя, - спросит читатель, - разоблачать Сталина?"
Инструкции такой я не читала, распоряжения такого не слышала, но, судя по всему, оно существует. Судя по тому, хотя бы, что вот уже несколько лет редакции, за редчайшими исклю-чениями, аккуратно вычеркивают из всех статей упоминания о гибели наших соотечественников в сталинских лагерях и тюрьмах. "Нам разъяснили, - любезно сообщил мне один редактор, - что если каждый раз указывать, у читателя может создаться впечатление, будто их было слишком много".
Их - то есть заключенных. Погибших.
Ну как же при таких разъяснениях печатать "В круге первом", роман Солженицына, где основное действие происходит в стенах спецтюрьмы в Москве, тюрьмы, куда собрана техничес-кая, инженерная, филологическая интеллигенция из несметных тюрем и лагерей Сибири? У читателя в самом деле может создаться впечатление, что их было много, слишком много! Гораздо естественнее в наши дни звучит хвала Сталину, изделия С.Смирнова. Про это произведение "Литературная Газета" не напишет, что оно клеветническое.
Вот как изображает С.Смирнов похороны своего героя:
И тогда,
возвышенный над каждым,
Он ушел от нас не одинок:
Сотни душ растоптанных сограждан
Траурный составили венок.
Читатель должен ясно представлять
Утром просыпаясь, и вечером, засыпая, мы должны помнить: гениальный "Реквием" Анны Ахматовой, этот плач обо всех замученных и убиенных, до сих пор не напечатан, а кособокие вирши С.Смирнова, этот плач на гробе их мучителя, беспрепятственно опубликован в журнале "Москва", 1967, № 10, с. 29.
Вот какая у нас нынче погода!
С точки зрения цензур и редакций в стихах С.Смирнова все обстоит благополучно: они там не упомянуты - те, кого успел растоптать Сталин до своих похорон.
Рассказав о XX съезде партии ("Мы потом сошлись в Колонном зале Лучший цвет завода и села"), Смирнов мимоходом осуждает культ личности, но, тем не менее, от самой личности продолжает оставаться в восторге:
Да!
В таких
буквально - людях-глыбах,
До вершин вознесшихся не вдруг,
Надо
не замалчивать ошибок,
Но и не зачеркивать заслуг.
Вряд ли истребление миллионов неповинных людей С.Смирнов осмеливается считать заслу-гой Сталина. Стало быть, оно в его глазах "ошибка". Не преступление против человечности, за которое должны нести ответственность сообщники сталинских злодейств; не зверство; не самая грандиозная провокация, какую когда-либо знала история, - провокация, едва не сбившая с толку целый народ, - а деликатненько: "ошибка" (со стороны "буквально" человека-"глыбы", до вершин вознесшейся "не вдруг").
В дальнейших строках С.Смирнов признаётся, что он еще не знает объективной истины о Сталине. Ну уж если до сих пор не знает - тут уж, боюсь, ему не поможешь ничем. Вот разве что: не почитать ли ему Солженицына?
Я вовсе не намерена сводить все богатство философского, социального, нравственного содержания солженицынских книг к разоблачению сталинщины. Для них это слишком узко. И если я подчеркиваю сейчас антисталинскую направленность произведений А.Солженицына, то лишь потому, что "Литературная Газета" о ней ни слова, а между тем в ней-то и зарыта собака. В ней - и в перемене погоды.
В 1964 году на роман "В круге первом" с автором заключил договор журнал "Новый мир". Сегодня, в 1968 году "Литературная Газета" сообщает, что роман - это "злостная клевета на наш общественный строй". Что же переменилось? Роман? Нет. Строй? Тоже нет! Наше прошлое? Оно неизменяемо. Изменилась погода, дана новая беззвучная команда: окутать прошедшее туманом. Не расслышав этой беззвучной команды, читатель не поймет, почему не напечатаны до сих пор ни "Раковый корпус", ни "В круге первом". Почему у автора два года назад конфискован архив и до сих пор не возвращен ему. Почему перестали выдавать в библиотеках "Один день Ивана Денисо-вича". (Их там , слишком много!) Почему на специальных инструктажах планомерно, из года в год, распространяются о Солженицыне злобные выдумки: сотрудничал с немцами! был в плену! уголовник, блатной! шизофреник!