Открывашка и война
Шрифт:
Сидя на теплом, влажном песке, я время от времени ловил босыми ногами и затянутой в купальные трусы задницей набежавшую волну и наслаждался приятной усталостью во всем теле — не от работы устал, от долгого купания. Бешеная гонка закончилась вчерашним вечером — все логистические операции, в которых обязательно мое участие, закончились, и теперь эстафету принял бездушный (потому что жук) механизм пространственных врат. Немного обидно даже — был такой уникальный «специалист», а теперь меня вытеснил механизм.
Отсюда не видно — около пляжа капитальное строительство затевать не решились, вдруг
Прямо перед глазами плещется куча детей. Чуть дальше — пяток военных на надувных лодках, натягивают армированную сеть на буйках — это от потенциальных акул. Если хищная рыба решит попробовать на зубок да пусть даже Свету, акуле придется подавиться и умереть, но здесь и обычных детей хватает: беженцы из Скандинавии, тоже худые и бледные. Недавно мы все дружно полакомились метафруктами, и я готов поклясться, что скандинавские дети были рады еще больше деревенских: не потому, что «мои» успели пресытиться ворованными деликатесами, а потому что у них были хотя бы яблоки и прочее среднеполосное. По словам детей — в Скандинавии кроме армейских пищевых пайков, рыбы и смородины с черемухой не было вообще ни хрена. Что ж, это — не первая утопия во Вселенной, которая оказалась совсем не такой, как всем бы хотелось.
Слева от меня из воды торчат столбы, чуть дальше от берега — частично утопленное колесо обозрения. Многим известный Пасифик-парк годов запустения не выдержал, к огромному огорчению ребят. Парка в его лучшие годы они не видели даже по телеку, и точно так же грустили бы из-за любых разрушенных аттракционов. А вот мне было потяжелее — я по этой штуке в компьютерных играх гулял, и было бы неплохо прогуляться, так сказать, во плоти. Ничего, на моей Земле он цел и невредим, в свое время пройдусь, желательно с какой-нибудь красоткой за руку.
А еще у меня теперь есть собственный дом! Вот прямо так и сказали — владей. Не руины — в полукилометре от береговой линии, на холме, нашелся просто поразительно хорошо сохранившийся, шикарный двухэтажный особняк с бассейном. Очистить от сорняков двор, починить забор и вообще конфетка получится. Сохранность жилища — заслуга прежнего хозяина, который установил систему «умный» дом и, похоже, хотел в нем изображать выживальщика: в подвале нашлась удивительно толковая система автономного электропитания, которая позволила все эти годы запускать роботы-пылесосы, проветривать и подсушивать помещения — море, влажность. Сегодняшнюю ночь там и ночевал, на буржуйских шелковых простынях.
Усиленный симбионтом слух выхватил из фоновых шумов позади полный надежды голос Валентины:
— А ты правда больше не уедешь?
Ответил ей голос мужской, глубокий и низкий, в котором чувствовалась тень застарелой вины:
— Правда. Всё, свое поездил — вон, дочь предательницей выросла.
— Я не хотела! — испуганно пискнула Валя.
— Но предала! — не принял отмазку отец. — Какой позор! И не в предательстве даже дело, а в глупости — предателей все ненавидят и презирают, потому что тот, кто придал один раз легко предаст снова. Повезло, что земляки у нас добрые и отходчивые.
Валентина шмыгнула носом.
— Не боись, — сопроводив слова хлопком — надо полагать по плечу — решил подбодрить ее отец. — В новом мире старые обиды быстро забудутся. Главное — не филонить и в душу людям не плевать. Сам виноват — повелся на эти байки про Скандинавию, как дурак. Вход — рубль, выход — два.
— Ты не дурак! — заявила Валентина. — Дуракам «майоров» не дают!
Хмыкнув — ага, прямо-таки не дают! — ее отец ответил:
— Полгода до полковника оставалось — тогда к себе тебе и перевез бы: к званию три билета до Скандинавии прилагаются. Я же тебе письмо присылал!
— Я боялась, что ты врешь, — тихо, с застарелой обидой в голосе ответила Валентина. — И вообще у тебя там уже другая семья и другая дочка. Нормальная, а не оборотень!
— Ну-ка цыц! — шикнул он на нее. — Ишь ты, «ненормальная» нашлась! Ничего, это тоже исправим. Вон он сидит — пошли.
Да на кой мне опять вот эту классику с ключевыми словами «извини» и «спасибо» выслушивать? Переиначивая моего приемного отца: «придется это терпеть». Не бить же они меня идут, в самом деле.
Обернулся я только тогда, когда шаги семьи Штырковых подобрались достаточно близко, чтобы их смог услышать обычный человек. Слева — одетая в старенькие зеленые шорты и желтую футболку, старательно отводящая глаза, заранее начавшая глазеть, Валентина. Справа — почти двухметрового роста мужик лет сорока, с коротким ёжиком черных волос на голове, одетый в тельняшку и камуфлированные штаны с берцами. На шее висят армейские жетоны.
— Ты — Андрей? — уточнил он.
— Я.
— Тимур, — протянул он мне руку.
Сполоснув свою в удачно набежавшей волне, я поднялся на ноги, смахнул капли и пожал:
— Очень приятно.
— Привет, — тихо буркнула Валя.
— Привет, — поздоровался я в ответ. — Рад, что ваша семья воссоединилась.
— Спасибо, — поблагодарил Тимур. — За то, что Вальке мстить не стал. И за то, что землякам помог.
— Это же и мои земляки, — развел я руками. — А Валентине мстить не за что. А вы в армии служите? — изобразил дурачка.
— В ополчении Земли-2, — ухмыльнулся он и пояснил на мой удивленный взгляд. — Армию не тянем пока.
— И правителя нет, — добавил я.
— И правителя пока нет, — согласился он и придавил дочь взглядом.
Подвигав бровками, она залилась краской окончательно и выдавила:
— Прости.
— Я и не обижался, — смиренно ответил я. — Мир, — протянул девушке руку.
— Мир! — вроде как даже немного просветлела она, пожав и вытерев ладонь о шорты.
Не из вредности — просто мокрая.