Открыватели
Шрифт:
Все оторопели.
– Сила? – робко произнёс кто-то.
– Сила, сила, – ответил Пантелеймон. – Но добрая…
И действительно, парнище встал с пола… улыбаясь.
– Как ты меня крутанул! – удивлённо протянул он и подал Пантелеймону руку: – Извиняй, Пантелей…мон. Меня зовут Плавис.
– Да чего уж… – дёрнул плечом Пантелеймон. – Всегда пожалуйста.
– На помывку! – послышалась команда усатого старшего.
Серёжка опасался за шарики: как-то они перенесут приключения? Если это детёныши Воздушного, Водяного и Земляного существ, не загнутся ли без питания? За Дракончика он почему-то не опасался:
А вот за жизнь и здоровье Воздушного, Водяного и Земляного Серёжка переживал. Бутылочки, купленные в таверне, были опустошены в первый же вечер: шарики намертво присосались к ним и опорожнили в один присест. А теперь приближался очередной вечер и, может быть, необходимость следующего кормления?
Серёжка вспомнил, как кормил белых мышей в зооуголке: мыши ели охотно, раз пять в день. Но, разумеется, не росли так быстро.
А шарики выросли. И перестали выглядеть шариками: превратились в миниатюрные грозди мелких пузырьчиков. Если такими темпами дело пойдёт и далее, скоро они не поместятся в карманах. И тогда их увидят все. А как отнесутся к Воздушному, Водяному и Земляному существам солдаты, офицеры, и, главное, мальчишки, Серёжка не знал. Да, это существа из их мира, да, Лессчик ходил со своим Воздушным в горы – кстати, куда тот с тех пор задевался? – но никто из окружающих не гуляет ни со своим Воздушным, ни с Водным, ни, тем более, с Земляным. Или не у каждого они имеются? Надо спросить у Лессчика. Правда, при обыске их не отобрали, но это, должно быть, потому, что искали оружие. А что будет дальше – неясно.
А пока, сняв в помывочной рубашку, Серёжка осторожно вынул из карманов своих питомцев. Пожалуй, только Земляной выглядел несколько присохшим, остальные упруго пружинились и чувствовали себя, судя по всему, неплохо.
Но когда Серёжка капнул на Земляного несколько капель воды, справедливо рассудив, что это ему не помешает, тот также ожил и закопошился. Ну а Водяной от воды просто расцвёл. Правда, пришлось поливать его холодной водой, от чего Серёжка несколько продрог. Но затем отложил Водяного в сторону и пустил горячую воду, чтобы согреться.
Воздушный же, похоже, начал и сам отыскивать пропитание везде, где имелся воздух. Подумав так, Серёжка опустил Земляного на земляной пол душевой, благо выбрал место у самой стенки, чтобы никто не мешал. Пусть попользуется тем, что найдёт.
Помывшихся новобранцев переодевали в новёхонькую тёмно-зелёную форму: жёсткую гимнастёрку с большими накладными карманами, и широченные штаны-галифе.
Старшина опытным взглядом оценивал комплекцию новичка и наугад выдёргивал из пачек обмундирование.
– Если кому не подходит – меняйтесь между собой! – пробасил он. – А если ничего подходящего не найдёте – обращайтесь ко мне!
Отойдя в сторонку, Серёжка осторожно рассовал питомцев по объёмистым карманам гимнастёрки. Там им будет посвободнее, чем в рубашечных карманчиках.
И всё равно: оставаться здесь надолго не имело смысла. В самом деле: не собирались же они становиться солдатами в чужом мире? Нет, Пантелеймон, может,
Вот тогда-то Серёжка и заявил, что, когда станет большим, то станет биологом, и вырастит муравья величиной с лошадь. Или с корову. И чтобы тот доился муравьиным спиртом. Тогда бы на всех болящих хватило… С него потом долго смеялись. Но мечту он всё равно не забыл, несмотря на насмешки.
Переодевшись и выйдя во двор, Серёжка обомлел: и Лессчик и Пантелеймон исчезли. Мало того: исчезли и все остальные мальчишки, с которыми он ехал в фуре.
Вместо них по двору бродили абсолютно одинаковые фигуры в тёмно-зелёном солдатском обмундировании. Старые знакомые не узнавали друг друга и поминутно удивлялись произошедшим с ними переменам.
Заметив мелькнувшее среди зелени одежды знакомое лицо, Серёжка бросился к нему:
– Пантелеймон, ты?
– Я, конечно… А кто это? Ой, Серёга, прости, я тебя не узнал!
– Ну, конечно, меня же постригли, – смущённо произнёс Серёжка. – Это ты как был стриженым, так и остался. Тебя узнать легче.
– А я – Лессчик! – слева высунулась из воротника улыбающаяся мордочка. – Узнаёте?
– Да, тебя трудно узнать без твоих лохмотьев! – признался Пантелеймон.
Лессчик задумался и посерьёзнел.
– Чего ты? – спросил его Пантелеймон.
– Да… одели, помыли, накормят… – произнёс Лессчик.
– Думаешь остаться в солдатах?
– А как же Сила? – напомнил Серёжка.
– Да, Сила… Нет, я пока не знаю: оставаться ли?
– Вот когда придётся воевать – узнаешь, – пригрозил Серёжка. – Да ещё если когда ранят… а то и убьют.
– Ну, если убьют, тогда точно останешься, – хладнокровно заметил Пантелеймон.
– Ладно, посмотрим, – уклончиво произнёс Лессчик.
– А как же твоя мечта о мирах без магов? – напомнил Пантелеймон.
– А есть ли такие? – вздохнул Лессчик.
– Есть! И мы тебе их покажем! По крайней мере, один, – пообещал Пантелеймон.
– Тогда я с вами! – чуть не выкрикнул Лессчик.
– Да, слушай, – вспомнил Серёжка, пощупав нагрудный карман гимнастёрки. – А где твой Воздушный? И почему ни у кого из солдат нет ни Воздушных, ни Водных, ни Земляных?
– Да потому, что в армии их нет и быть не может!
– Почему?
– Здесь стреляют, – хмуро пояснил Лессчик. – А существа Четырёх Стихий очень хрупкие. Они опасаются… за своё существование.
– Четырёх стихий? – удивился Серёжка.
– Ну да, – поднял на него глаза Лессчик. – Земля, воздух, огонь и вода. У тебя ведь все они есть?
– Да-да, – успокоил его Серёжка. А сам подумал, что здешних Огненных он пока что не видел. Да и остальных – кроме Воздушного, конечно, – тоже. Земляной не в счёт: его рассмотреть не удалось в темноте. А Дракончик – наверняка не из этого мира. Если… если только все переходы не открывались в один и тот же мир, то есть этот же самый. И тогда тот, кого он зовёт Дракончиком – на самом деле такой же огненный шарик, как и все остальные. Просто кажется шариком с язычками пламени…