Откуда берутся дети?
Шрифт:
Света улыбнулась, взяла с атласной подушечки кольцо, но надеть Говорову на палец не сумела. То ли у Андрея рука дрогнула, то ли у неё самой, но она вдруг выронила кольцо, и оно покатилось по паркетному полу. Говоров проводил его взглядом, подумав, что Светка наверняка из-за этого ударится в истерику, если не сейчас, то потом точно. Но всерьёз он этот инцидент не воспринял, хотя в зале на минуту повисла тишина, потом Денис бросился вдогонку за кольцом. Андрей ободряюще улыбнулся Свете, которая вроде побледнела, потом глянул на родителей, и встретил
Церемония закончилась несколько скомкано, Света была расстроена, хотя вида старалась не подавать, но восторженность из её глаз ушла. Их во всеуслышание объявили мужем и женой, попросили скрепить союз поцелуем и расписаться где надо. Чтобы рука в ответственный момент не дрогнула, Говоров посоветовал себе представить, что подписывает очередной приказ. Тысячный в его жизни. Ничего страшного и невероятного.
Когда они выходили из зала, Андрей решил, что всё, слава богу, закончилось. Мечтал, как сейчас выйдет на улицу, пусть и в удушающую жару, но выйдет из этого здания, учреждения, можно назвать как угодно, лишь бы выйти, наконец. Хотелось вздохнуть полной грудью, отвлечься от свадебной суеты, своей и чужой, закрыть глаза и отчаянно помотать головой, чтобы попытаться скинуть с себя неприятные ощущения.
Но так просто его не отпустили. Их долго фотографировали, правильно рассаживали, ставили нужный свет и просили "улыбаться и не моргать"… У Андрея раскалывалась голова, а впереди ещё был банкет.
Стоя недалеко от родителей, услышал тихий голос матери, полный тревоги:
— Это плохая примета, Костя.
— Люда, успокойся. Они же не в церкви.
— Всё равно. Уронить кольцо… это плохо.
Андрей обернулся и удивлённо посмотрел, но мать тут же ему ободряюще заулыбалась. Он улыбнулся в ответ. Отвернулся, и задумался, наблюдая за Светой.
Плохо? Надо же, ещё приметы какие-то существуют. И семейная жизнь у них, оказывается, начинается с нехорошей приметы. И Света об этом знает, раз так расстроилась.
А вот его это совсем не беспокоит. Он, наверное, единственный, кто с самого начала ничего хорошего от этого брака и не ждал. И всех об этом предупреждал, кстати…
– -*--*--*--
С самого утра всё не заладилось. Ксения старалась не вспоминать о свадьбе Андрея, вообще о Говорове не думать, но взгляд невольно возвращался к часам. Она замирала и смотрела на циферблат, беспокойство болезненными толчками пульсировало где-то в районе сердца.
Ни о чём думать не могла, всё валилось из рук, от любой мелочи на глаза наворачивались слёзы. С этим невозможно было бороться, просто было очень одиноко и страшно. Так долго ожидать этого дня, знать, что пережить его будет очень трудно, и проснуться утром оттого, что хочется зарыться лицом в подушку и порыдать вволю. И убеждать себя в том, что Андрей Говоров прошедший эпизод в её жизни, бесполезно. Ей больно оттого, что сегодня он станет не просто её прошлым,
Никак не могла собраться на работу. Ходила по квартире, стояла у окна и глотала слёзы, пока родители не могли её видеть.
Она не умрёт без него. Конечно, не умрёт. Это было бы слишком глупо и просто. Будет жить дальше, может и счастливо. Будет вспоминать о красивом романе, об Андрее Говорове, который устроил для неё маленькую сказку…
Сердце болезненно сжалось, и Ксения снова обернулась, посмотрела на часы. Время тянулось очень медленно.
Провела пальцем по стеклу, потом подышала на него и нарисовала сердечко. И несколько секунд наблюдала за тем, как оно исчезает… Если бы также запросто могли исчезнуть все её чувства и боль.
Решительно вытерла слёзы. Ещё немного и она снова начнёт с тоской размышлять о том, как жизнь бывает несправедлива. А разве это так? В итоге, всё правильно, все получили по заслугам и остались при своих.
Нельзя брать чужое. Это нужно усвоить раз и навсегда. А Говоров был чужим… и влюбляться в него было никак нельзя.
А она поддалась искушению.
Господи, она совершает одни и те же ошибки.
— Ксюша, — Надежда Александровна приоткрыла дверь в комнату и заглянула. — Лена звонила, просила тебе передать, что после обеда её уже не будет.
Ксения посмотрела в окно, чтобы мама не могла видеть её лица, и печально усмехнулась.
— Да, я так и думала…
— Ты на работу поедешь?
Она кивнула.
— Конечно…
— Ксюш…
— Мама, со мной всё хорошо. Просто… сегодня голова что-то болит.
Надежда Александровна вздохнула.
— Я так и подумала, ты бледная.
— Да? — Ксения схватилась за щёки и натянуто улыбнулась. — Я таблетку выпью и всё пройдёт.
Мать лишь головой покачала. Пошла к двери, потом сказала:
— Отец вернулся, он Ваньку в садик отвёл.
— Хорошо, — еле слышно отозвалась Ксения. — И уже собираюсь на работу.
— Ксюша.
Степнова обернулась.
— Я тебе не сказала… — Надежда Александровна с сомнением присмотрелась к дочери. — Пару дней назад Андрей звонил. А я с ним говорить не стала, как ты и просила. Вот теперь думаю, может зря?
Ксению бросило в жар, даже лоб испариной покрылся.
— Он звонил сюда?
Надежда Александровна кивнула.
Ксения потёрла влажный лоб, отвернулась и покачала головой.
— Нет, мам, ты всё сделала правильно… не переживай.
Мать вышла из комнаты, а Ксения попыталась вдохнуть полной грудью. Пробивались странные всхлипы, похожие на рыдания, настолько стало тяжело, почти физическая боль навалилась. Степнова зажала рот рукой и резко помотала головой, пытаясь успокоиться. Хоть чуть-чуть.
Находиться дома стало почти невыносимо. Она быстро собралась, заглянула на кухню, даже чаю выпила, чтобы родителей успокоить. Большими, болезненными глотками, не чувствуя вкуса, выпила, и широко улыбнувшись отцу, вышла. Надевала туфли, когда услышала его голос.