Отличительный признак
Шрифт:
Ким примерно представлял, что они услышат дальше, и поспешил выскользнуть за дверь следом за Ериком.
– Не было у него никого из наших, – тихо сказал он, пока они шли к станции. – Мак и мне-то не смог бы намекнуть к нему наведаться, если бы не Эдо.
– Значит, намёк не ты один уловил, – отозвался Ерик. – Они же там не дураки. Только, думается мне, от старикана этот парень ничего не добился.
– Почему?
– Да кому придёт в голову человека расспрашивать, если он спит? – пояснил Ерик. – Не дураки же они там.
Они вышли на станцию, и в глаза Киму бросилось огромное,
Закадровый голос сумрачно возвещал: «Из самого пекла! Из первых рук! В очаге эпидемии! «Запертые» – прямой репортаж Тори Лексуса из карантинного сектора!»
– По невероятной случайности оказавшись в секторе «восемь-семь» прямо перед его закрытием, Тори Лексус самоотверженно выходит в эфир для того, чтобы люди узнали правду – какой бы жестокой она ни была, – Ерик стал скороговоркой читать мелкий шрифт. – Это же тот придурь патлатый! Как его угораздило туда затесаться?
– Не знаю, – мрачно ответил Ким. – Но если там кому-то ещё не вконец поплохело – он это исправит.
Ерик отправился в часть для инструктажа, а Ким, возвращаясь на работу, решил пройти мимо «восемь-семь». На этот раз у входа кто-то был: человек сидел на корточках, спиной к запертым дверям. Он вскинул голову, и Ким узнал Ивана.
– А, это ты, – равнодушно сказал Иван.
– Как там? – спросил Ким.
Иван глянул на него ещё угрюмее обычного, и Ким передумал присаживаться рядом.
– Неважно, – с горечью отозвался Иван. – Алекс заболела. То есть говорит-то она другое, а у самой щёки как помидоры и волосы взмокли.
Расстроенный Ким оставил Ивана дежурить у закрытой двери и спустился в мастерскую, где безуспешно пытался навести порядок Ришат. Худой техник был взвинчен до предела: он сорвал голос, отвечая на заявки со всего Города и пытаясь заставить деморализованных подчинённых работать.
По причинам, которые Ким сам не смог бы объяснить, Ришат не слишком ему нравился, но сейчас его впору было пожалеть. После того как Ким высказал вслух свои рискованные догадки насчёт ненормальной приверженности жителей Города к единожды заведённому порядку, она стала положительно бросаться в глаза. Старший механик был жуткий ретроград, но сейчас стало видно, что все остальные технари, в сущности, такие же. Они с удовольствием занимались знакомым делом, но ко всему сверх привычного относились с опаской.
На фоне бурлящего Мака это было не так заметно, но теперь, когда его не было, а от привычного порядка остался один пшик, механики терялись.
– Да не знаю я, как это чинить…
– Тут чё-то хитрое, боюсь соваться…
– Я ни разу такого не делал, вот вернётся Мак…
– Когда он вернётся?! – закричал Ришат, близкий к нервному срыву– Знаете, на чём его силовики взяли? Его видели в теплице за неделю до того, как там всё накрылось! Он может вообще не вернуться, ясно?!
Оторопелый Ким едва поймал сварочный аппарат, который Ришат швырнул ему, выбегая из мастерской. Вот оно что… Вот о каком свидетельстве говорил Эдо.
Уныло подтащив аппарат к горе железных деталей, Ким без особого энтузиазма попытался сварить из них что-то приличное. Чем это должно быть – дверью транспортёра? Чёрт разберёт… Он вдруг понял, что без Мака в мастерской совсем неинтересно. Без него, без Алекс, без остальных.
Да пусть он хоть сто раз был в этой теплице, Мак не виноват – и всё тут! Но он, видимо, что-то понял из бессвязной болтовни своего папы насчёт сразившей Город эпидемии. И не смог сказать прямо – боялся, что услышит… Поляков? Или кто-то ещё? Войдя в раж, Ким не замечал, что его сварной шов всё больше напоминает зигзаг кардиограммы. Если Мак что-то вычислил, кому выгодно, чтобы он сидел у силовиков? Ясен пень: тому, кто разгадал подсказку и рванул прямиком к старику.
Любопытно… Не этот ли кто-то давеча обработал Кима парализатором и залез в его пластфон? Да и вообще устроил эту гадость с обратным ходом?
Ким едва не прожёг себе дырку в руке, отбросил электрод и досадливо содрал маску. Вокруг было подозрительно тихо. После беглого осмотра он убедился, что остальные воспользовались отсутствием Ришата и по-быстрому слиняли.
Нет, не та техподдержка без Мака.
Он злобно затолкал аппарат с глаз долой под верстак и пошёл домой.
Ким как раз был занят интереснейшим вечерним ничем, когда снаружи послышался удивительно знакомый грохот: кто-то разносил шторку его ячейки. Пожалуй, только это и могло поднять Киму настроение. Он слез с кровати и впустил Ерика, на лице которого застыла такая же кислая гримаса, как в тот день, когда Ли заставил его заниматься балансом.
– Нет, ты представляешь, я им говорю: я готов, давайте сюда Каверина, а они мне, мол, рано тебе, стажёров на задания не берут, им ещё тренироваться. Я им – ладно, тренируйте меня, а они – учи мат-часть, а тренировки потом. – Ерик воззрился на него с глубочайшим укором, и Ким против воли улыбнулся. Хоть в ком-то можно быть уверенным на все сто.
– Матчасть!! – воскликнул Ерик, чтобы подчеркнуть всю оскорбительность этого предложения. Он молниеносно подсёк Кима, ухватил за футболку и рванул назад, в последний момент самортизировав его падение коленом. Ким оказался на полу, даже не успев испугаться. – Ну и хрен с ними, – заключил Ерик, убирая ногу, и молодецки сунул большие пальцы за шлёвки комбинезона. – Когда мы туда полезем?
Ким опустил затылок на пол. Не надо было спрашивать, что дикарь имеет в виду: он и сам об этом уже думал.
– Во-первых, – начал он, закрывая глаза и складывая руки за головой, – мы толком не знаем, где это. Во-вторых, даже если узнаем, попасть на минусовые этажи не сможем. В-третьих, даже если сможем – нет никакой уверенности, что что-то там найдём. И в четвёртых, если кто и полезет, то не мы, а я.
– Это с какой ещё стати?! – возмутился Ерик.
– С такой, что у нас в мастерской всё равно бардак, а тебе надо быть в части. И вообще, это закрытый участок и нарушение порядка, а в Городе с этим строго.