Отложенная месть
Шрифт:
Нина Петровна обрадовалась тому, что они будут говорить на свежем воздухе – стены этого здания давили на неё, словно надгробные плиты. Они прошли в небольшой дворик, где на лавочках сидели пациенты в одинаковых теплых халатах синего цвета. Под тенью старых раскидистых деревьев курили врачи.
– Как долго вы работали вместе? – начала спрашивать Нина Петровна.
– Лет шестнадцать наверно. Может, и побольше.
– Как бы вы её описали? Какой она была для вас?
– Знаете, моё мнение будет отличаться от того, что вам скажут другие. Но мне хочется, чтобы и оно у вас было, –
– Чем же оно отличается? – настороженно уточнила Нина Петровна.
– В глазах других она была весьма строга, принципиальна, хороша собой и во многом идеальна. Но я думаю, что все это просто ширма – такая красивая, как в модных сейчас китайских магазинах. За ней скрывалась совершенно другая личность, – сказала женщина, остановившись возле большого дуба.
– Почему вы так думаете, она что-то сделала не так?
– Она всегда была безупречна. Не в её характере было допускать оплошности, – сказала женщина.
– Тогда почему? – не понимая, спрашивала Нина Петровна.
– Просто я так думаю.
– Вы не дружили с ней?
– Она ни с кем дружила. Была всегда отстранённой, закрытой и холодной. Но при этом много помогала другим, – произнеся это, врач посмотрела на дверь, где ей махала рукой медсестра.
– Мне пора. Извините.
– Подождите. Как вы думаете, кто мог её убить?
– Я понятия не имею, наверное, тот, кто её ненавидел. Здесь вы таких не найдёте. До свидания, – торопясь, ответила женщина-врач и быстро пошла обратно к входу больницы.
«Какая странная женщина. Наверняка, она что-то знает и утаивает», – подумала Нина Петровна.
Осмотревшись, Нина Петровна подошла к врачам, что курили неподалёку. Все отзывались о Галине как о высококлассном специалисте, как о женщине, которая готова прийти на помощь любому, всегда идеально опрятной, требовательной к себе и другим, строгой и справедливой. Все это, конечно, она и сама знала.
– Как вы думаете, кто мог её убить? Это не для газеты.
– Думаю, какой-то сумасшедший сектант. Сейчас таких развелось огромное множество. И они все звонят прямо в двери. А она была открытой для добрых дел, вот и впустила его, – сказал крепкий мужчина в темно-синей униформе.
– Паша, да что ты такое городишь? Какой сектант? Обыкновенный бандитизм, хотели обокрасть приличную женщину, она всегда шикарно выглядела. У людей ещё девяностые в голове, некоторые так по тем законам и остались жить, – сказал доктор в очках с маленькой бородкой.
– А вы что думаете? – спросила Нина Петровна высокого и симпатичного врача.
Он задумался и затянулся, затем ответил словно с опаской:
– Я думаю, это черные риелторы. Сейчас ради квартир столько стариков убивают. А завещание они силой их заставляют писать, чтобы им квартира досталась.
– Слышала, что так только с одинокими стариками поступают, а у неё внучка есть, – ответила Нина Петровна.
– Им сейчас вообще все равно. Посмотрите, как цены на жильё выросли, – ответил мужчина и, затушив сигарету, ушёл.
– До свидания. Спасибо, что уделили мне время, – сказала Нина Петровна врачам и пошла на парковку. Сев в свою машину, она тяжело задумалась. Все версии казались ей вполне
Глава 11
Нике было не по себе от магазина своей тёти, но именно там они договорились с ней встретиться. Это был бутик нижнего белья – эротического, местами даже откровенно пошлого и при этом очень дорогого. Ника никогда не была в женских магазинах с бельем, она считала, что не доросла еще до таких вещей. Сейчас ей всего восемнадцать, и она предпочитает носить простые хлопковые трусы или же белье с забавными рисунками в виде сердечек. Ника себя чувствовала точно пятиклассница на вечеринке со взрослыми людьми, где все пошло шутят, а она всё понимает, но вида не подаёт и при этом неловко смущается. Девушка за кассой в строгом черном пиджаке осматривала Нику с ног до головы. От этого ей стало еще более неловко, и она не знала куда себя деть в своем застиранном джинсовом костюме. Лиза была чем-то озабочена и долго не выходила из подсобного помещения, разговаривая со своей продавщицей. Когда она, наконец, вышла, то, увидев племянницу, улыбнулась и поприветствовала её.
– Выглядишь уставшей! Плохо спишь? – спросила Лиза. Сегодня она была в утонченном струящемся платье до колен, цвета спелой черешни.
– Да, всё так же плохо. Аркадий редко у меня бывает, – ответила Ника.
Тётя приобняла её за талию и сочувственно покачала головой.
– Тебе понравилось что-то? Успела себе присмотреть комплект? – поинтересовалась Лиза.
– Да вот только этот нежно-розовый с бантиком. Он такой красивый и милый, – ответила Ника, уже немного посмелев.
– Такой же милый, как и ты. Вика! Заверни его, чашку 70А и трусы S. Правильно сказала?
– Ой, тетя не нужно. Вообще да, а как ты узнала? – удивилась Ника.
– Это профессиональное. Мой подарок тебе, – слегка улыбаясь, сказала Лиза.
– Спасибо.
– Давай пройдёмся и поговорим, – предложила Лиза, накидывая косуху на плечи, когда они стали выходить из бутика
Ника держала в руке яркий розовый пакет: там в подарочной коробке лежал её первый взрослый комплект белья из шелка и кружева. В тот момент она почувствовала себя ближе к своей красивой тёте и её столичной жизни. Они вышли на набережную Москвы-реки и смотрели на проплывающие мимо теплоходы. С реки доносился прохладный ветер, и Ника посильнее закуталась в куртку.
– Знаешь, всё хотела тебе сказать, но это совсем не просто… Я хочу извиниться перед тобой. Я не знала, что ты живёшь в невыносимых условиях. Я была так поглощена своим горем, своей депрессией, что не видела ничего вокруг. Прости меня. Я могла бы тебе дать хоть что-то, может немного, но ты бы точно не голодала. Прости, – начала неожиданно извиняться Лиза. Она была искренна, Ника видела это по её наполнившимся слезами глазам.
– Самое страшное, что ты жила с этой стервой. Представить не могу, чего ты с ней натерпелась. Прости, – продолжила говорить тетя.