Отмеченный богами

Уотт-Эванс Лоуренс

— И, следовательно, вы не знаете, являюсь ли я Богоизбранным Заступником с обещанными богами способностями.

— Отчасти ты прав, — вздохнул Вадевия. — Ты действительно был богоизбранным в момент рождения, и никогда за тысячи лет существования Домдара Заступник не лишался своего звания. Но все это было до того, как умолкли оракулы. Вполне может быть, что сейчас ты простой кузнец, а богоизбранным является Ребири Назакри. Допускаю и то, что Заступник кто-то третий, или его вообще не существует.

Немного подумав, Маллед спросил:

— Неужели подобная неопределенность вас не беспокоит?

— Беспокоит,

и очень сильно. Точно так же, как она всю жизнь беспокоила тебя. И я не хочу себя обманывать, ради того чтобы положить конец этому беспокойству. Точно так же, как не хочешь этого и ты. Сегодня ты здесь потому, что не знаешь, как поступать и в чем состоит твой долг. Я верю, твоя ответственность перед Империей выше, чем перед женой и детьми. Верю, твой долг — защищать Домдар, а не оставаться дома в безопасности. При этом я исхожу из того, что твой дом и семья окажутся в опасности, — как и все остальные семьи, — если падет Зейдабар. Но это всего лишь вера, а не уверенность. Может быть, уже завтра Назакри умрет, сраженный гневом богов… Я верю в то, что ты по-прежнему Богоизбранный Заступник, потому что, как бы ни изменились боги, они не могут быть столь капризны, чтобы менять свои установления. Но точно я этого не знаю.

— Я не просил, чтобы меня провозглашали Заступником, — заявил Маллед.

— Никто из нас, являясь на свет, не обращается к богам с прошением сделать нас тем-то и тем-то, — сказал Вадевия. — Я не просил, чтобы боги сделали меня мужчиной. Но тем не менее принял на себя всю ответственность, вытекающую из принадлежности к сильному полу.

— Это не одно и то же, — покачал головой Маллед.

Кузнец долго сидел молча, припоминая свой разговор с Анвой. Он обещал жене из Бьекдау сразу отправиться домой.

Но это было до того, как он услышал от магов о слабости и неопытности Имперской Армии и об этом адском колдуне. От рук Назакри уже погибли сотни и могут умереть ещё тысячи. Зейдабар падет, и весь мир погрузится в хаос.

Кто способен отвратить несчастье, которое может свалиться на Грозеродж, Анву, Нейла, Порию и Аршуи?

Отсюда, из кабинета Вадевии, опасность казалась более реальной и близкой, чем из Грозероджа. Теперь его собственная роль, как Богоизбранного Заступника, представлялась Малледу весьма правдоподобной. Он убедился, что жрецы действительно охотно откликаются на все его желания. Какие бы сомнения он сам ни испытывал, обитатели храма в Бьекдау верят каждому слову из послания Долкаута.

Конечно, Маллед мог на некоторое время вернуться в Грозеродж — враг все ещё находился далеко на востоке, — но возникало опасение, что, оказавшись дома, он уже не сможет покинуть Анву. Впечатления от услышанного и увиденного здесь, в храме, со временем, безусловно, ослабеют.

Да, он сказал Анве, что вернется домой. Но сейчас сделать это не имеет права.

Маллед молча вел спор с самим собой, не зная, на что решиться. Наконец он произнес:

— Я отправляюсь в Зейдабар. Но только как кузнец — и не более того. Вы, может быть, и верите, что я отмечен богами, но сам я — пока ещё нет.

Вадевия понимающе кивнул.

— Я хотел бы попросить вас ещё об одной услуге, — продолжал Маллед. — Не могли бы вы дать мне перо и бумагу и поручить кому-нибудь переправить письмо моей жене в Грозеродж?

— И это все? — поднял брови Вадевия. — Запомни, Маллед, независимо

от того, во что ты веришь, каждый жрец в этом храме подчиняется тебе как раб. Если ты попросишь, мы направим дюжину жриц в Грозеродж служить твоей супруге, а если пожелаешь, то две дюжины самых крепких жрецов понесут тебя на своих плечах в Зейдабар, громогласно возглашая при этом хвалу в твой адрес.

— Я всего лишь кузнец. — Маллед немного поколебался и затем вымолвил:

— Но если б вы смогли послать женщину в помощь Анве… — Залившись краской стыда, он замолчал, смущенный своими претензиями.

— Это будет сделано, — пообещал Вадевия. — Мы направим двоих.

— В таком случае я пошел. До Зейдабара путь не близкий.

— Даже чересчур длинный, чтобы отправляться вечером. Сегодня на ночь мы предоставим тебе постель здесь, а утром тронемся в путь.

— Тронемся? — удивленно переспросил Маллед.

— Конечно, — улыбнулся Вадевия. — Ведь тебе не доводилось раньше бывать в Зейдабаре, не так ли?

Маллед признался, что в столице он ещё не бывал.

— В таком случае тебе понадобится проводник и советчик. В бытность мою неофитом я провел три года в столице и с тех пор посетил её ещё несколько раз. Конечно, я не знаю всех улиц и домов, но немного помочь тебе смогу.

Маллед растерялся.

— Но… но разве вы не…

— Здесь у меня никаких обязанностей не осталось, — молвил Вадевия. Улыбка исчезла с его лица. — Я старый человек, завершивший доверенную ему работу, и тружусь лишь по привычке. Я был бы счастлив проводить тебя в Зейдабар и увидеть собственными глазами дальнейший ход событий. Я хочу быть свидетелем последней битвы, чтобы рассказывать захватывающие истории внукам моей сестры. Я хочу видеть, как на берегу Гребигуаты будет убит Ребири Назакри или как он с триумфом пройдет по развалинам Зейдабара. Согласись, об этом стоит рассказать, а уж увидеть — и подавно.

Малледу нечего было противопоставить этим доводам. А если быть до конца честным, то его радовала возможность видеть хотя бы одно знакомое лицо в чужом городе.

— Как хотите, — произнес он. — Но прошу вас без моего согласия никому не говорить — абсолютно никому, — что я отмечен богами.

— Согласен, — улыбнулся Вадевия.

Маллед улыбнулся в ответ и вновь обратил взор к окну.

Тень уже полностью захватила улицы и подбиралась к крышам домов. Небо на западе начало розоветь. Далеко, почти у самого горизонта, Маллед увидел серебряный блеск и догадался, что это излучина реки Врен.

Завтра впервые ему предстояло пересечь Врен, сменить знакомый холмистый ландшафт на равнинный и шагать в Зейдабар — столицу Империи, родной город Ее Императорского Величества Беретрис, Королевы Домдара и Императрицы всего Мира.

При мысли об этом он почувствовал дрожь во всем теле и отвернулся от окна.

Глава двадцать пятая

— Плевать я хотела на то, что говорит мать! — визжала Принцесса Даризея, без устали расхаживая по роскошному иранскому ковру. (Такое поведение выглядело бы странным даже для девицы в три раза её моложе.) — Чем Император лучше Императрицы? Ведь она же сама справлялась с делами последние пятьдесят пять лет! — Она подошла к окну с мелким переплетом рам и, повернувшись лицом к присутствующим, оказалась в разливе света.