Отмели ночи (Воин Заката - 2)
Шрифт:
Сначала Ронин услышал шаги еще одного лумы. И только потом, вглядевшись в темноту, он увидел перед собой его силуэт. Лума подошел так близко, что Ронин увидел: это было животное с темно-шафрановой шерстью и черной гривой.
На луме сидела Кири. Ее блестящие фиолетовые глаза смотрели прямо на Ронина. Она тряхнула головой, и, хотя было темно, Ронин сразу узнал ее гордые черты. Ее длинные волосы, перехваченные на лбу узкой желтой лентой, были распущены и развевались на ветру. На ней был бледно-желтый халат, расшитый затейливыми узорами из золотых цветов. Рисунок был странным, он отличался от всех, которые
– Кири, - сказал он, почти не дыша, - благодарю тебя за подарок. Верховая езда доставляет мне огромную радость.
Она улыбнулась.
– Тебе очень подходит лума, и я уже знаю, что он признал тебя сразу же; а луму не так-то легко приручить.
– Да, но откуда...
– Поехали!
– крикнула Кири, натягивая поводья.
– За мной, мой воин!
И они помчались через дюны, по краю неспокойного светящегося моря, а прохладная водяная пыль, вылетающая из-под копыт их лум, искрилась у них на волосах и на лицах. Кири сжимала бока животного босыми ступнями.
– Кири, - окликнул Ронин.
– Что это за шутка с Советом?
Она покачала головой. Ее волосы разметались веером.
– Никаких шуток. Это правда, и только правда, и ничего, кроме правды.
– Она повернула к нему свое бледное лицо.
– Но если бы я тебя предупредила, ты бы мне не поверил.
Они заехали прямо в желтый прибой. Вокруг грохотало море. В холодном воздухе отчетливо разносились звуки: позвякивание сбруи, поскрипывание седел.
– Совет - это изощренная легенда. Так лучше, когда люди верят, что некий верховный орган руководит их жизнями, управляет городом. Но правда заключается в том, что подобный Совет просто не смог бы здесь существовать. Шаангсей не потерпел бы его.
– Ты говоришь это так, словно город - живое существо.
Она кивнула.
– Во всем мире нет второго такого места. Совет, состоящий из представителей группировок, имеет смысл только в виде идеи. В действительности он бы не продержался и дня - они разорвали бы друг друга в клочья.
– Ас кем же встречаются люди, которые ожидают приема в городе за стенами?
– Со мной, если они вообще с кем-то встречаются.
Он внимательно посмотрел на нее. Она сидела очень прямо. Ее волосы полоскались на ветру, бездонные глаза мерцали.
– С тобой? Но почему? Разве ты предводительница какой-нибудь из шаангсейских группировок?
И тут Кири рассмеялась. Смех ее звучал долго, и ветер уносил в ночь его мелодичные, восхитительные переливы.
– Нет, мой воин, не какой-нибудь из группировок.
Прибой окатывал бока лум. Впечатление было такое, что шерсть их светится в брызгах пены. Кири ударила пятками своего луму и поскакала вперед, через вздыхающие дюны с подвижными гребнями, а Ронин срезал дорогу и поскакал напрямик, через вдающийся в берег залив. Морская вода как будто расступалась перед бегущим лумой, а звезды казались такими близкими.
Он выехал из прибоя; шерсть его скакуна приобрела огненно-красный оттенок - цвет тлеющего факела. Ронин услышал крик Кири:
– Нет, не группировки. Правитель может быть только один. Власть над городом сосредоточена в одних руках.
В холодном свете ее лицо приобрело серебристый оттенок.
– В моих
Ночь окутала все пеленой мрака. Где-то с тоскливым однообразием капала вода. Лампы были потушены, и никто не пришел, чтобы их зажечь. Сверху, из открытого окна на втором этаже, доносились звуки ожесточенного спора. Шлепок затрещины и короткий вскрик. Тишина. Он неподвижно застыл в дверном проеме и прислушался. Где-то залаяла собака. Он услышал шаги. Мимо шаткой походкой прошли две женщины, смеясь и придерживая одежду нетвердыми руками. Пахнуло потом. На мгновение мелькнула белая кожа. Потом улица опустела.
Ворота перед ними открылись, и Ронин вдохнул влажный аромат бархатного сада, зелень которого казалась сейчас черной. Только после того, как они с Кири спешились, а лоснящихся лум отвели в стойло, был зажжен небольшой факел.
После суровой красоты белого песка и черного неба буйство зелени кружило голову. Ронин вдыхал запах жасмина, вслушивался в бесчисленные шорохи ночного сада.
В свете факела кружились желтые насекомые. Кири шагнула к нему. Тишина была оглушительной. Он протянул руку, чтобы остановить ее. Мгновение спустя звуки возобновились.
Бледное лицо в обрамлении колышущихся волос. Она взяла его за руку, и они пошли по траве, сквозь лабиринт кустарников выше человеческого роста, мимо шелестящих ароматных пихт с блестками росы - в другой конец сада. Она бросила факел на землю и затушила пламя. Они оказались в полной темноте. Негромкие звуки вдруг стали отчетливее. Зрачки у Ронина расширились. Они стояли перед распахнутой дверью в глухой каменной стене. Кири предложила ему войти. На пороге он повернулся к ней.
– Кири, а почему Туолин посоветовал мне просить помощи у Совета?
Она пожала плечами.
– Может быть, он не хотел лишать тебя надежды.
– Но Совета не существует.
– Едва ли Туолин об этом знал.
– Ты уверена?
– Да, почти. А что?
– Я... не знаю. Какое-то время я думал...
– О чем?
– Почему они вышли в поход так внезапно?
– У воинов свои представления о времени. Они вышли, потому что их вызвали раньше.
– Конечно. Наверное, ты права.
Они вошли в темный коридор.
– Иди прямо, - сказала она, заходя ему за спину.
– Здесь нет никаких поворотов.
Но он застыл, вглядываясь в темноту.
– Ей уже лучше, той женщине, которую ты принес сюда. Она уже встает и даже пытается помогать девушкам. Скоро она совсем поправится.
– Что она тебе рассказывала?
– Ничего.
– Совсем ничего?
– Она немая.
– Я бы хотел с ней увидеться.
– Конечно. Мацу сказала ей о тебе. Она хочет поблагодарить...
Он споткнулся и чуть не упал; у него перехватило дыхание. Темнота неожиданно расступилась, и перед ним возник свет. Он увидел огромный зал, отделанный желтым, розовым и черным мрамором. Полукруглый позолоченный потолок поддерживали двенадцать колонн, по шесть с каждой стороны. Свет от золотых светильников лился в центральную часть зала, оставляя в полумраке стены, но Ронин все-таки разглядел фрески с зыбкими и текучими изображениями необычайно прекрасных женщин и мужчин, златокожих, сапфироволосых, высоких и гибких. Он моргнул и заставил себя дышать.