Отныне и вовек
Шрифт:
– Я на свою позицию иду, – сказал он.
– Номер позиции?
– Восемнадцатая. Это там, дальше.
– Восемнадцатая… хм-м… Ты из какой части?
– Седьмая рота …-го пехотного полка.
Сержант почти успокоился.
– А то, что комендантский час? Про это в вашей седьмой роте не знают?
– Знают.
– Тогда какого дьявола ты не на позиции?
– Я у своей девчонки был. Как раз возвращаюсь. Она тут рядом живет. – Он кивнул в сторону пустыря.
– Пропуск есть?
– Нет.
– Без пропуска ходит, – решительно подытожил второй патрульный. –
– Капрал Оливер, спокойно! – осадил его сержант. – Не пори горячку.
– Мне вообще-то наплевать, – сказал капрал.
– А кто у вас там на восемнадцатой старший? – спросил сержант.
– Штаб-сержант Чоут.
Патрульные переглянулись.
– Гарри, ты не в курсе, кто старший на восемнадцатой позиции? – крикнул сержант, повернувшись к джипу.
В джипе засовещались.
– Не знаю, – наконец отозвался Гарри. – Можем выяснить хоть сейчас.
– Хорошо, – кивнул штаб-сержант. – Поехали. Отвезем его туда.
– Мне вообще-то наплевать, – сказал капрал. – Но я считаю, лучше отвезти его в часть. Что-то он мне не нравится, Фред. Ты на его форму посмотри. Это же выходная. И совсем свеженькая. Накрахмаленная. Чего он, интересно, разгуливает в выходной форме? Она и в вещмешке-то не лежала – вон какая отутюженная.
– Отвезем его на позицию, там и разберемся, – решил сержант. – Ничего не случится.
– Мне вообще-то наплевать. Но очень может быть, что и случится, – упорствовал капрал. – Особенно если он сбежит.
– Чего ты несешь? Он один, а нас четверо – как он сбежит?
– А вдруг он эту форму украл? Может, он диверсант, – не сдавался капрал. – Может, его кореши сидят тут рядом в засаде, чтобы нас прирезать. Мне вообще-то наплевать, только откуда мы знаем – может, он шпион или кто еще?
– Что скажешь, друг? – Сержант взглянул на Пруита. – Где тут твои кореши, которые хотят нас прирезать?
– Да какой я, к черту, шпион? Похож я на шпиона? – Такого поворота он не ждал. Чтобы его приняли за шпиона – только этого не хватало! Весело.
– А откуда мы знаем, что ты не шпион? – стоял на своем капрал. – Мне вообще-то, конечно, наплевать.
– Верно, – кивнул сержант. – Может, ты сам Тодзио [48] , почем мы знаем?
– А вдруг он шел взрывать резиденцию губернатора или еще чего-нибудь? Мне вообще-то наплевать, – сказал капрал. – Только я тебе говорю, лучше отвезти его в часть. Там с ним без нас разберутся.
48
Тодзио Хидеки (1884—1948) – японский политический и военный деятель; в 1941 г. был премьер-министром и министром обороны Японии; один из инициаторов нападения Японии на США; в 1948 г. по приговору международного трибунала казнен как военный преступник.
– Брось ты, никакой он не шпион, – поморщился сержант. Он пока не убрал пистолет в кобуру, и тот свободно висел у него в опущенной руке на уровне колена, совсем близко от Пруита. – Документы у тебя с собой? Предъяви. Надо проверить, кто ты такой.
– Нет у меня ничего.
– Совсем никаких документов?
– Никаких.
– Тогда, друг, извини, но мы обязаны тебя задержать. Должна же у тебя быть с собой хоть какая-нибудь бумажка. Мне самому все это неприятно, но ты нас тоже пойми, Шататься среди ночи без документов – это тебе никто не позволит, ты еще не генерал.
Что ж, к этому он был готов. Он ведь понимал, что вряд ли отбрешется, но попытка не пытка. Да и сержант этот отличный мужик, чуть было не отпустил. И он попробовал еще раз:
– Ребята, подождите вы! Сами же видите, никакой я не шпион. Свой я, шесть лет уже в армии. И пока весь тридцатник не дотяну, никуда уходить не собираюсь. Если вы меня заберете, меня как пить дать посадят. А кому это нужно? Сейчас война, каждый солдат на вес золота. Я воевать должен, а не в тюрьме сидеть. Я, может, все шесть лет этой войны дожидался. Отпустите, ребята, правда!
– Раньше надо было думать, – буркнул капрал.
– Был бы я похож на шпиона, тогда другое дело. Но вы же сами видите, не шпион я, не диверсант…
– А про приказ о военном положении тебе не известно? – упрямо гнул свою линию капрал. – Про комендантский час не знаешь? Все прекрасно знаешь. Приспичило ему вишь к бабе сбегать! Понимал ведь, что, если поймают, по головке не погладят… Да и потом, откуда мы знаем, что ты не шпион? Мне вообще-то наплевать. Ты сейчас чего хочешь наплетешь. Говоришь, из седьмой роты …-го пехотного? Так это любой сказать может. Все знают, что седьмая рота здесь рядом.
– Оливер, заткнись! – приказал сержант. – Кто командует нарядом: я или ты?.. А то, что ты, парень, насчет тюрьмы говорил, это правильно, это в самую точку. На войне нужны люди, и глупо сажать солдата за всякую ерунду. В тюрьме от него никакого толку. Это, я вам скажу, разбазаривание ценных людских ресурсов. Чушь собачья, вот это что!
– Конечно, чушь!
– Но проверить тебя я все равно обязан. Может, найдешь какую-нибудь бумаженцию? Хоть что-нибудь, а? Чтоб мы не сомневались. Любое удостоверение, пусть даже старое.
– Нету ничего, – соврал он, нащупывая в левом кармане лежащий между патронами старый, потрепанный пропуск в гарнизон. Зеленый кусочек картона, который когда-то заменял ему паспорт. Был когда-то его визой. Впускал в землю обетованную, где все вели себя так, будто этот райский край – пустыня, и делали вид, что мечтают оттуда выбраться. Прошлогодний членский билет, в этом году по нему в клуб не войти – надо было заплатить взносы; предъявил бы сейчас эту карточку, и тебе принесли бы за пять центов неплохую клубную сигару. А теперь показывать его не только бессмысленно, но и очень опасно, потому что все, кто не сбежал в самоволку, сдали эти пропуска еще месяц назад. Хорошо же тебя приложили. Лучше не бывает. Цербер был бы в восторге.